Версия для печати
Вернуться к списку

Освобожден, но не прощен

Первое издание книги Б.Горобца, опубликованное почти два года назад (тираж в 2000 экземпляров разошелся весь), было достаточно объемным - 650 страниц. (На международной книжной ярмарке в Киеве в 2006 году “Круг Ландау” занял второе место в конкурсе лучших литературно-художественных новинок. Председатель жюри был краток: “Так Ландау... це ж наш вченый!” Возможно, сыграла роль и украинская фамилия автора). Объем нынешнего издания увеличен вдвое - теперь это двухтомник. Первый том “Жизнь гения” - биография Ландау. Второй - “Наука и лица”, популярное изложение научного вклада ученого, более десятка очерков (в первой книге их было семь) о его учениках и ближайших коллегах - знаковых фигурах той эпохи. Что нового узнает читатель из второго издания книги?

- Самый большой очерк посвящен академику П.Капице, - рассказывает Борис Соломонович, - сыгравшему решающую роль в жизни Ландау. Появился материал об академике А.Лейпунском - директоре Украинского физико-технического института (УФТИ), разгромленного НКВД в 1935-1938 годах. Шестерых сотрудников тогда расстреляли, многих посадили. Ландау, как известно, арестовали 28 апреля 1938 года в Москве. Он дружил с Михаилом Корецом, известным больше не как физик, а как диссидент. После разгрома УФТИ оба переехали в Москву. Однажды (в начале апреля ­ 1938-го) Корец принес Ландау черновик антисталинской листовки. Ландау взял ее и немного отредактировал. Листовку предполагалось распространять на первомайской демонстрации в Москве. (В перестроечные годы листовку обнаружили в архивах КГБ и опубликовали. Сталин в ней назывался фашистом, она содержала призыв бороться с фашистской властью).

Следствие над ученым продолжалось несколько месяцев. С начала 1939 года, после устранения Ежова, террор ослабел, многих даже выпустили. Капица воспользовался моментом и написал Молотову письмо. В нем, в частности, были такие строки: “Может быть, можно использовать голову Ландау для научной работы, пока он сидит в Бутырках? Говорят, с инженерами так поступают”. Удивительно: ученого выпустили, выдав Капице на поруки. Не простили, но освободили ввиду особой ценности для науки под личное поручительство Капицы. (Корец просидел в лагерях и пробыл в ссылке 18 лет). С тех пор Ландау как диссидент больше не выступал.

Как только вышел первый “Круг”, произошел форменный обвал - я стал получать множество писем и телефонных звонков. Знакомые и незнакомые люди предлагали материалы. Среди них - дети академика Я.Зельдовича, семья академика А.Лейпунского, дочь академика М.Стыриковича, ближайшего друга Ландау, сотрудники различных институтов, читатели из Украины, США, Израиля, Германии.

- Удалось ли обнаружить новые материалы, например, об участии Ландау в Атомном проекте?

- О работе Ландау над созданием атомной и водородной бомб ходили отрывочные слухи, но точных сведений практически не было. Я изучил недавно рассекреченные документы об Атомном проекте, вышедшие в девяти книгах, и выяснилось, что Курчатов привлек Ландау к проекту осенью 1946 года и, главное, какие исследования проводила его группа. Сегодня мы можем точно оценить вклад ученого в разработку атомного оружия. Он огромен - недаром Ландау получил несколько Сталинских премий (решения о которых Сталин утверждал, несмотря на то, что Ландау назвал его фашистом, - один из парадоксов той эпохи). За создание водородной бомбы Ландау был удостоен звания Героя Социалистического Труда, которым гордился, хотя свою работу над “водородкой” ненавидел.

Пользуясь случаем, скажу, что в первом издании читатели обнаружили много разных неточностей. На ряд моих ошибок указал Игорь Ландау, сын Льва Давидовича. С чем-то я согласился, с чем-то нет. Например, я помню, как Игоря, студента-первокурсника физфака МГУ, вызвали на комиссию за неуспеваемость. Я присутствовал при этом, поскольку учился на пятом курсе и был членом студенческого профкома. Игорю грозило отчисление, но комиссия его пожалела из сочувствия к больному отцу. Публикация вызвала возмущение Игоря Ландау. Игорь написал, будто я хотел его опорочить. Оказывается, он закончил физфак с отличием, о чем я действительно не знал. В подтверждение Игорь даже вывесил в Интернете свой диплом. Описанный мной эпизод на самом деле имел место, но то, что студент, прошедший через подобное, закончил МГУ с отличием - случай удивительный.

- Авария, приведшая к трагическому концу, вызвала немало разговоров. Ваша позиция?

- Как известно, 7 января 1962 года один из самых блестящих учеников Ландау - Владимир Васильевич Судаков (известны “Уравнения Судакова”, “Метод суммирования Судакова”) вызвался отвезти Ландау в Дубну. Гололед был сильнейший, и Е.Лифшиц горячо отговаривал Ландау от поездки. Но тот все же решился. С ними поехала жена Судакова Вера Евгеньевна. Судаков неудачно объехал автобус, машину на скользкой дороге развернуло - и встречный грузовик ударил ее как раз в то место, где сидел Ландау. Ни Судаков, ни его жена не пострадали. Ландау отвезли в больницу с тяжелейшими травмами.

Такова основная версия, но есть и другая - недоказанная (впрочем, как и первая). Некоторые друзья Судакова уверяют, будто в момент столкновения за рулем был не Судаков, что он лишь взял на себя вину за случившееся. Абсолютно точно сейчас уже никто ничего не скажет. Я придерживаюсь традиционной версии. На мой взгляд, следует сказать о другом - о трагической судьбе самого Судакова. Некоторые физики потом говорили, что произошли две смерти - Ландау и Судакова. После катастрофы он буквально “сломался”, превратившись в глубоко больного человека. Блестящий теоретик кончился как ученый, но преподавать продолжал.

Второе издание я посвятил академику Евгению Лифшицу, поскольку, на мой взгляд, это второй герой “Круга Ландау”. Евгений Михайлович был не только ближайшим другом Ландау, первым его учеником, соратником, но и соавтором “Курса теоретической физики” Ландау - Лифшица в 10 томах, изданного на 20 языках. Имя Лифшица оставалось при жизни Ландау в тени. Это было естественно и необидно для самого Евгения Михайловича. Мое подчеркивание значения Е.Лифшица в жизни и творчестве Ландау чуть-чуть выправляет баланс в пользу истины, справедливости и благодарной памяти.

Свой вклад в физику Ландау оценивал очень строго, он ставил себя во второй ряд после великих: Эйнштейна, Бора, Ферми, Дирака, Паули, Гейзенберга... Однако в наше время отсутствие одного, пусть даже великого физика, наука, в отличие от литературы, быстро восполняет. Не открой Ландау диамагнетизм металлов, это вскоре сделал бы кто-нибудь другой. Но “Курс теоретической физики” никто, кроме Ландау и Лифшица, написать не смог бы. “Курс” признан во всем мире, более того, он послужил становлению как самой физики, так и стандартизации национально-языковой физической лексики во многих странах (Бразилии, Индии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Сербии, Греции...). Этот научно-литературный шедевр в принципе неповторим. Два слитых воедино имени его авторов останутся на века.