Версия для печати
Вернуться к списку

Французская кухня науки

Справка STRF.ru:

Майер Владимир, директор представительства в Москве для России и СНГ Национального центра научных исследований (Франция), профессор, доктор химических наук Владимир Майер: «Позвольте напомнить — Академию наук не выдумали советские власти, они лишь укрепили то, что было заложено Петром Великим! В том числе и наблюдаемый сейчас отрыв науки от вузов»

На каждый желудок своя лягушка

Основная наука в России — так уж сложилось исторически — в академических институтах. Сейчас Минобрнауки пытается вырастить науку в вузах. Как Вы считаете, успешный западный опыт может прижиться на российской почве?

— Может, но если этот опыт не просто скопировать, а переосмыслить. В вопросах организации науки традиции играют большую роль. Сейчас часто вспоминают о том, как была устроена наука в советские времена. Позвольте напомнить — Академию наук не выдумали советские власти, они лишь укрепили то, что было заложено Петром Великим! В том числе и наблюдаемый сейчас отрыв науки от вузов. Правда, после крушения Советского Союза этот разрыв ещё более усилился. Поэтому, несмотря на то, что в России наука преимущественно развивалась в академических институтах, ситуацию надо менять. И Минобрнауки, на мой взгляд, в этом направлении делает нужные шаги, в частности создаёт федеральные и исследовательские университеты. При этом крайне важно «связать» вузовскую науку с наукой академической. Не знаю в этом смысле лучшего примера в России, чем Новосибирский академгородок. Ведь учёный Михаил Лаврентьев, будучи одним из основателей этого городка, не случайно создал систему, в которой студенты и молодые специалисты работают прежде всего в академических институтах.

Сколько шампанского — столько песен

Назовите, пожалуйста, основную проблему российской науки.

— Есть проблемы организации и структуры, но, по-моему, основная и какая-то постоянная проблема для России — небольшое количество средств, выделяемых на науку и прежде всего на зарплату учёным. Как правило, бюджетная зарплата для них лишь часть дохода, порой меньшая, чем добавки от различных проектов. Для сравнения: бюджет CNRS составляет примерно три миллиарда евро в год (2,4 миллиарда выделяет министерство и порядка 600 миллионов организация «добывает» самостоятельно, заключая различные контракты), что приблизительно в два раза больше бюджета РАН. Это при том, что сотрудников в CNRS в четыре раза меньше, чем в РАН. На одного учёного во Франции приходится примерно в восемь раз больше денег, чем в России (сюда, правда, входят и расходы на страхование, пенсию и так далее). Нельзя сказать, что учёные в нашей стране богаты, но те, кто работают на постоянной позиции (а за неё жёсткая конкуренция) в CNRS или университете, имеют разумные деньги и сравнительно большую свободу. В целом уровень зарплаты учёного во Франции колеблется между 1500 и 4000 евро в месяц.

Справка STRF.ru:

Centre national de la recherche scientifique (CNRS) — общественная организация, которая занимается проведением фундаментальных исследований во всех научных областях. Центр был создан 19 октября 1939 года. В CNRS работает около 25 тысяч сотрудников, среди них более 11 тысяч исследователей. CNRS имеет представительства в Брюсселе, Москве, Пекине, Токио, Ханое, Иоханесбурге, Вашингтоне, Южной Америке. Наука по-французски

Как устроена академическая наука во Франции?

— Во Франции существует некий симбиоз того, что есть в России (где преимущественно академическая наука) и в англосаксонских странах (где наука делается в университетах). В нашей стране имеется некий аналог Российской академии наук — CNRS, но институтов в нём гораздо меньше, чем в РАН. Большинство сотрудников CNRS работает в университетских лабораториях. Таким образом получаются некие подразделения, где трудятся работники CNRS и работники вуза, причём последних обычно больше. Эти ассоциированные с CNRS подразделения имеют две руководящие организации и, соответственно, два источника дохода — университет и наш центр. Всего во Франции около 1100 лабораторий, работающих с CNRS. Это вдвое больше количества институтов РАН, хотя число сотрудников CNRS составляет 25% от числа сотрудников РАН.

После четырёх лет деятельность лаборатории оценивается по определённой схеме (лаборатория готовит отчёт, в котором заполняет разные показатели, как то: количество статей, список докладов на разных конференциях, количество аспирантов, патентов и прочее). В оценивающий комитет входят не только представители CNRS, университетов, промышленности, но и иностранные специалисты. Сама оценка обычно происходит в конце третьего года работы, чтобы в запасе был год для принятия решения о необходимых изменениях (слияниях, разделениях и тому подобное). Часто лаборатории функционируют по восемь лет без структурных изменений. Как видите, в целом это довольно гибкая структура.

На одного учёного во Франции приходится примерно в восемь раз больше денег, чем в России Молодое вино и старые мехи

Французская молодёжь стремится в науку?

— Мне кажется, во Франции не так много тех, кто хочет продолжить обучение в аспирантуре. Но если студент поступает, то он её заканчивает, а потом обязательно работает какое-то время в науке. Для нас поразительно, что в России это не так: из поступивших здесь далеко не все заканчивают аспирантуру, а из закончивших не все защищаются. Во Франции для руководителя такого аспиранта это — целая проблема. Наше министерство следит и за тем, где работают выпускники аспирантуры, — в течение трёх лет после защиты руководителю надо заполнять различные формуляры на эту тему.

Французское министерство следит за тем, где работают выпускники аспирантуры, — в течение трёх лет после защиты руководителю надо заполнять различные формуляры на эту тему А вот ещё одно интересное отличие. В России сильна традиция научных школ, когда люди защищаются в лаборатории, а затем работают в ней же со своими учителями. Во Франции же, да и в Европе, считается, что молодым учёным нецелесообразно оставаться в той же лаборатории, где они обучались в аспирантуре, чтобы с позиции ученика быстрее встать на дорогу самостоятельной работы.

Снять пену

В России есть достойные разработки, но внедряются они медленно. Во Франции это происходит быстрее?

— Вероятно, Франция в этом смысле не самая эффективная страна среди членов Евросоюза. По моему мнению, в Германии и Великобритании с внедрением разработок дела обстоят лучше. Тем не менее, в странах Западной Европы инновационный процесс более интенсивен, возможно, потому что влияние чиновников намного ниже, чем в России.

Если посмотреть на сотрудничество России с Францией, то мы найдём много точек соприкосновения в области фундаментальной науки и сравнительно мало в области инноваций. Думаю, это связано с вопросами интеллектуальной собственности, проблемой бюрократии, причём не только российской, но и французской. Да и коррупционная составляющая в прикладной науке более сильна, чем в фундаментальной.

Крайне важно «связать» вузовскую науку с наукой академической В России часто говорится: «У нас сырьевая экономика и мало инновационной конкурентоспособной продукции». По радио и телевидению мы слышим дискуссии о проблеме инноваций. Но до сих пор ситуацию изменить не получается. Думаю, это связано с организацией экономики России и проблемами российского общества.

P.S. Французский рецепт прост лишь на первый взгляд. Особенно на фоне той критики, которая столь сильна во Франции по отношению к CNRS. Отделить зерна от плевел, снять словесную шелуху и всё приправить зеленью. Пожалуй, такое под силу исключительно терпеливому кулинару, знающему, какое блюдо он хочет в итоге получить.