Версия для печати
Вернуться к списку

Десять дорог к приоритету

Справка STRF.ru:

Попов Михаил, руководитель Агентства по вопросам головной научной организации РНЦ «Курчатовский институт».

Тараненко Сергей, руководитель проектов РНЦ «Курчатовский институт» Госполитика в области нанотехнологий в России выстраивается с опорой на различные стратегии планирования их развития — форсайты, дорожные карты. Курчатовский институт тоже готовит несколько дорожных карт. Чем их статус отличен от тех, что разрабатывают другие участники отрасли или привлекаемые экспертные организации?

Михаил Попов (М. П.): Есть принципиальная разница между создаваемыми нами дорожными картами и теми, что делают другие специалисты, например, эксперты Высшей школы экономики по заказу «Роснано».

Мы совместно с головными организациями отраслей наноиндустрии создаём отраслевые дорожные карты, и параллельно с этим РНЦ «Курчатовский институт», как головная организация, курирующая выполнение Программы развития наноиндустрии в Российской Федерации до 2015 года (далее Программа—2015. — прим. ред.), вместе с соисполнителями формирует гораздо более глубокую версию дорожных карт развития отрасли. Последняя направлена на решение задач, поставленных в ФЦП «Развитие инфраструктуры наноиндустрии в Российской Федерации на 2008—2010 годы». Эта ФЦП, по сути, является инструментом реализации Программы—2015. В ней речь идёт не только о молодых специалистах и обеспечении доступа к оборудованию, но и об обеспечении обороноспособности страны, её экономической безопасности. И в разработке дорожных карт мы в первую очередь настроены на эти государственные приоритеты.

Другой приоритет — выявление прорывных технологий для выхода на новые рынки. Это необходимо для того, чтобы выйти на заложенные в президентской инициативе «Стратегия развития наноиндустрии» и Программе—2015 показатели по объёмам рынков, которые мы хотим завоевать, по объёмам созданной продукции, по экспорту. В наших дорожных картах, особенно в обобщённой версии, будут заложены мероприятия, механизмы и инструменты по достижению данных экономических и рыночных индикаторов.

Координатор нашей работы по созданию дорожных карт (Министерство образования и науки Российской Федерации) и госзаказчик (Роснаука) хотели бы получить в результате такой документ стратегического планирования, который бы наряду с долгосрочным прогнозом научно-технологического развития России позволил объективно выстраивать среднесрочные научно-технологические приоритеты, в частности в области нанотехнологий, и, соответственно, финансировать наиболее перспективные и конкурентоспособные исследования и разработки. Один из ключевых документов, на который мы ориентируемся в связи с выполнением этой задачи, — Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года.

Справка STRF.ru:

ФЦП «Развитие инфраструктуры наноиндустрии в Российской Федерации на 2008—2010 годы»

Программа развития наноиндустрии в Российской Федерации до 2015 года

Президентская инициатива «Стратегия развития наноиндустрии» (№ Пр-688 от 24 апреля 2007 года) Структура дорожной карты по направлению (на примере направления «Нанотехнологии для систем безопасности»)

Другой основополагающий для нашей деятельности документ — Программа—2015 — впервые ставит перед нами задачу объединения различных инструментов реализации государственной нанотехнологической программы, принадлежащих разным ведомствам. Это и ведомственная программа Министерства здравоохранения и социального развития, и программа развития оборонно-промышленного комплекса, и федеральные целевые программы отдельных министерств. Для того чтобы свести вместе все эти инструменты, действительно нужен объединяющий документ, который бы объективно определял роль и место каждого из этих институтов в единой системе долгосрочного планирования. В основе такого документа и будет лежать наша обобщённая дорожная карта развития наноиндустрии.

Важно отметить следующее: изначально мы делаем макет такой обобщённой карты (схема 1), а когда макет пройдёт процедуры согласования, в том числе в рамках Правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям или в иных инстанциях, данная дорожная карта получит статус директивного документа. Это означает, что мероприятия, записанные в соответствующих разделах дорожной карты, так или иначе переходят в разряд обязательных мероприятий — для федеральных органов исполнительной власти, для ведомств. Не случайно среди наших соисполнителей в первую очередь значатся головные организации отраслей наноиндустрии по ключевым направлениям, которые чётко представляют отраслевые цели и задачи. А задача Курчатовского института — привести работу всех исполнителей к единому знаменателю.

Сергей Тараненко (С. Т.): Дополню об отличиях. Существует такой тип дорожных карт, как «продуктовые». Ими занимаются многие организации, в том числе госкорпорация «Роснано». Там выделили направления, которые, по их мнению, наиболее коммерциализируемы, и составляют конкретно по ним дорожные карты. Мне нравится, что у их работы есть точный адресат, они занимаются конкретными вещами и надеются получить на выходе понятный результат. В «продуктовых» картах не только решаются технологические вопросы, но и просчитывается экономическая целесообразность тех или иных действий. К сожалению, проследить путь к рынку конкретных продуктов невозможно в длительной перспективе, поэтому «продуктовые» карты разрабатывают на период трёх-пяти лет. А думать в удалённой перспективе надо совершенно иначе.

Наши дорожные карты рассчитаны на более длительный период. Мы готовим их на перспективу до 2015 и 2025 годов. Временные горизонты задаются целым рядом основополагающих документов, и первый из них — президентская инициатива «Стратегия развития наноиндустрии» от 24 апреля 2007 года, которая ставит задачи достижения лидирующих позиций в мировой наноиндустрии и формирования собственных рынков нанопродукции. Однако это долгосрочная цель, и дорожная карта позволит нам понять, как к ней прийти. Методологически, в отличие от тех дорожных карт, которые нацелены на короткую перспективу, и от «продуктовых» дорожных карт, наша определяет процедуры нахождения и отслеживания целей в конкретный период. Надо, чтобы все участники наноиндустрии двигались в одном направлении и пытались эти цели реализовать. Дорожные карты не являются ответами на все вопросы, они, по сути, служат инструментами долгосрочного планирования, причём такими, которые постоянно совершенствуются.

Как будут соотноситься между собой девять отраслевых карт и одна общая для всей отрасли, которые вы создаёте?

М. П.: Общая дорожная карта наноиндустрии не просто обобщение девяти отраслевых карт. Это надстроечный документ, на основании которого могут меняться и базовые отраслевые карты.

Дорожные карты различных отраслей имеют свою культуру, своё видение, свои цели, задачи, временные параметры. Система координат в них вроде бы общая (это политическая и экономическая составляющие, кадры, ресурсная база и т.п.). Но они все смещены относительно друг друга в пространстве. Наша задача — сформировать понятные всем критерии, чтобы совместить эти девять дорожных карт. Мы собираемся раз в две недели с представителями головных организаций, с тем чтобы вырабатывать единую политику, чтобы согласовать временные рамки и критерии включения элементов отраслевых карт в общую дорожную карту.

Будут ли доступны эти дорожные карты всем заинтересованным участникам и просто интересующимся развитием нанотехнологий?

М. П.: Такой стратегический документ, как дорожная карта развития целой отрасли, несомненно, должен иметь несколько уровней доступа.

На федеральном портале по нанотехнологиям будет размещена общедоступная версия карты, в которой будут представлены основные акторы (табл. 1), цели, задачи нанотехнологической программы.

Второй уровень карты содержит перечень мероприятий и инструментов для достижения целей, связанных с продвижением продукции на внешние рынки, с обеспечением безопасности. И эта часть дорожной карты является, по сути, внутренним документом стратегического государственного планирования и предназначена прежде всего для федеральных органов исполнительной власти, для Правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям, поэтому она будет в определённой степени закрыта для широкой общественности.

Опираетесь ли вы при составлении дорожных карт на опыт других стран, где также сделали ставку на развитие нанотехнологий, и, соответственно, обращаете ли внимание на аналогичные зарубежные программы развития отрасли?

М. П: Есть два принципиальных момента, которые нас существенно отличают от других стран, развивающих нанотехнологии.

Момент первый: в России государство фактически впервые берёт на себя серьёзную роль активного участника процессов создания высокотехнологичного продукта от фундаментальных исследований до коммерциализации. Комплекс фундаментальных исследований для нанотехнологий финансирует именно государство. На стадии ОКР для развития нанотехнологий мы сегодня имеем инструменты ФЦП и отраслевых программ. На стадии коммерциализации задействованы инструменты государственно-частного партнёрства, госкорпорации, финансовые институты развития.

Мы сегодня вынуждены, в силу сложившихся обстоятельств, формировать рынок высокотехнологичной продукции с использованием государственных ресурсов и стимулов. И есть целый ряд инструментов, которые могли бы этот рынок действительно серьёзно сформировать, подстегнуть нас к практической реализации этой цели. Это и возможные стандарты в строительстве, на транспорте. Тарифная политика государства также могла бы быть направлена на стимулирование этих процессов.

Второй момент: ещё никто и никогда не строил дорожную карту развития наукоёмких отраслей. Нет такого опыта по другим секторам высоких технологий. Даже ИT-отрасль не имеет общей дорожной карты. Поэтому нельзя простым копированием перенести к нам дорожные карты Евросоюза и США по нанотехнологиям.

Как вы оцениваете конкурентоспособность российских исследований и разработок в сфере нанотехнологий на внутреннем и глобальном рынках?

М. П.: В президентской нанотехнологической инициативе содержится важный посыл: в мире создаётся принципиально новое технологическое направление, надо сформировать это новое здесь, у себя. У нас для этого хорошие шансы. Мы являемся одной из немногих стран, где умеют делать научные разработки по очень широкому кругу тем. Наша проблема в том, как реализовать эти шансы.

Наше участие в международных конференциях показывает: в нанотехнологиях мы ничего не пропустили. Мы не находимся на последних позициях ни по какому из направлений. А в фундаментальных исследованиях мы впереди. Сегодня объективно более 50 процентов исследований, которые ведутся в рамках ФЦП, превышают мировой уровень. Это говорит, во-первых, о достойном уровне самих разработок, а во-вторых, — о высоком уровне той экспертной среды, их оценивающей.

Справка STRF.ru:

Национальная нанотехнологическая сеть (ННС) — инфраструктурная база российского сектора наноиндустрии. Создаётся в виде совокупности организаций различных организационно-правовых форм, выполняющих фундаментальные и прикладные исследования, осуществляющих процессы коммерциализации технологий, а также ведущих подготовку кадров в области нанотехнологий. Одна из целей, предусмотренных в рамках Программы—2015

В плане коммерциализации конкретных нанотехнологических разработок, на какие рынки мы сможем прорваться?

С. Т.: Мы находимся в начале пути, и это пока ещё сложно оценить. Надо учитывать, реально ли какой-то продукт сделать в определённых условиях, насколько процесс обеспечен кадрами, производствами и насколько он будет востребован.

Безусловно, нельзя исключать, что даже конкурентоспособные востребованные нанотехнологии будут иметь малую часть добавленной стоимости во всём производстве. В этой связи дорожные карты отраслей наноиндустрии должны в обязательном порядке учитывать развитие соответствующих отраслей промышленности. Например, в дорожной карте развития нанотехнологий и материалов для авиапрома следует ориентироваться на цели и задачи развития собственно авиации, для того чтобы добавочную стоимость оставить у себя.

Механизм дорожных карт — попытка долгосрочного планирования реализации этих преимуществ, базирующаяся на оценке ресурсного, производственного, кадрового потенциала и потребностей приоритетных направлений. И, повторю, дорожная карта позволит определить прорывы на пути реализации этих шансов.

Однако по многим направлениям, перспективным для развития нанотехнологий, отраслевой науки в стране уже просто нет. При разработке дорожной карты вы исходите из того, что надо реанимировать старых участников или создавать новых?

М. П.: Ещё до того, как мы начали заниматься формированием дорожной карты российской наноиндустрии, мы с головными организациями провели «ревизию» нашего поля деятельности. И выработали перечень отраслевых программ развития, которые включают в себя перечень мероприятий (табл. 2), их финансовое обеспечение (реальное и необходимое). И в каждом из документов, или в значительной их части, которые мы сейчас готовим (в том числе для министерства и правительственной комиссии), есть раздел «Предложения по мерам государственной поддержки». Поэтому мы планируем выстраивать дорожную карту исходя из того, что следует делать на каждом конкретном этапе, чтобы реализовались цели и задачи Программы—2015.

В значительной степени мероприятия, которые необходимо провести, касаются трёх основных вещей. Первая — образовательно-кадровая часть (принципиальная). Вторая часть — это единство нормативной правовой базы в данной области. Причём я бы её разделил на две составляющие: 1) нормативная база собственно индустрии — технические регламенты, стандарты, нормы, критерии обеспечения безопасности и 2) нормативная база, связанная с взаимодействием участников ННС, которые имеют различную форму собственности, и подчинены различным органам исполнительной власти. Третья часть — метрологическая, инструментальная. Например, у нас есть колоссальный потенциал в сети центров коллективного пользования, созданных Роснаукой. Практически 90 процентов оборудования этих центров могут быть использованы для нужд наноиндустрии. У нас колоссальный парк уникальных установок — они есть и в РНЦ «Курчатовский институт», и в Новосибирске, и в ОИЯИ. Люди готовы работать. Нам необходимо найти слабые места и перераспределить между ними наши силы.

Повторю, дорожные карты развития наноиндустрии должны носить директивный характер, в отличие от результатов форсайта, потому что в дорожных картах есть явное целеполагание. Мы должны говорить о достижении технологических прорывов, о формировании рыночных ниш, о достижении конкретных экономических показателей. Если нам чего-то не хватает, то мы пишем, что это требует: а) административного решения, б) кадрового решения, в) финансового решения.

Смогут ли «вписаться» в ваши дорожные карты новые участники наноиндустрии, которые безусловно будут появляться в означенный период?

С. Т.: Любой потенциальный участник ННС должен знать, в каких рамках, с какими правами и обязанностями ему предстоит действовать. Поэтому в наших дорожных картах предусмотрен набор процедур взаимодействия, отношений между игроками отрасли.

М. П.: Необходимая нормативная правовая база в этой области находится в стадии формирования. Есть «Государственный координатор программы», которым является орган исполнительной власти. Сегодня это Министерство образования и науки Российской Федерации, завтра, в других реалиях, это может быть другой орган. Определены головные организации отраслей по направлениям, головная научная организация. Конкретные исполнители этих функций могут меняться. Организации могут как входить в неё, так и выходить. Подчёркиваю: мы разрабатываем дорожную карту не в форматах конкретных организаций, а в форматах основных звеньев и центров сил.

У отраслевых институтов, кроме задачи «построения светлого будущего», скажем, до 2015 года, есть задача сохранить своих людей, текущие работы. И естественно, есть соблазн построить дорожную карту на своих отраслевых стратегиях, основанных на том, что у них есть сейчас, а не на озвученных государством целях. Хватает ли у Курчатовского института ресурсов, в том числе административного, чтобы получить ожидаемый в масштабе всей страны результат?

М. П.: В этом плане никаких проблем нет. Все отраслевые стратегии, которые я видел, базируются на реализации государственной политики и понимании развития отрасли нанотехнологий как в среднесрочной, так и в долгосрочной перспективе. Что касается полномочий Курчатовского института как головной научной организации, то функции прописаны в госконтракте, а механизмы реализации этих функций проходят стадию формирования. Но, к счастью, и головные организации, и другие участники процесса понимают, что мы все находимся в одной лодке и плывем в одном направлении.

Есть сложность другого рода, связанная с дорожными картами, — это разная стратегия перехода к массовому производству. Если продукт создаётся в авиастроении, судостроении, то там всё более-менее ясно и регулируемо. А как нам стимулировать рынок, к примеру, светодиодов? Я думаю, что это нужно делать директивно. Подобного рода механизмы директивного управления должны быть предусмотрены в отраслевых дорожных картах и общей дорожной карте развития наноиндустрии.

И эти директивы закладываются в дорожные карты по нанотехнологиям?

М. П.: Принуждение к инновациям закладывается.

Вот почему одна из особенностей нашей «обобщённой» дорожной карты в том, что такие органы власти, как Федеральная служба по тарифам и ФАС, включены в число участников реализации мероприятий. Раз государство ставит серьёзные цели перед нами, то оно должно взять на себя функции сильного игрока на этом поле, причём такого, который в значительной степени формирует среду для развития наноиндустрии и рынок.

Получается, что механизмы формирования рынков не совсем рыночные…

М. П.: Цели Программы—2015 и президентской инициативы сформулированы таким образом, что для их достижения могут применяться различные механизмы. И не надо этого стесняться.