http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=201d6992-5a8a-48f2-80b3-09fa27a289cb&print=1© 2024 Российская академия наук
Настоящий историк
Сегодня исполняется сто лет со дня рождения выдающегося ученого заслуженного деятеля науки Российской Федерации Валентина Михайловича Ковальчука. Его жизнь и творчество были примером искреннего, честного и бескорыстного служения исторической науке. Коллеги с благодарностью вспоминают его уникальные профессиональные способности, а также замечательные человеческие качества, делавшие его образцом настоящего петербуржца-ленинградца.
Как вспоминал сам Валентин Михайлович, его отец был простым крестьянином – из села Луканивка Кривоозерского района Николаевской области. В 1914 году судьба связала его с Петроградом, когда его мобилизовали и направили в столицу на военное предприятие. Там он выучился на токаря и работал на Путиловском заводе. На следующий год женился на дочери рабочего. А в 1916 году родился сын – будущий историк...
Во время Гражданской войны семья покинула Петроград. В город на Неве Ковальчуки вернулись в 1930 году. «Прежде всего для того, чтобы, как говорил отец, учить сыновей. Отец снова начал работать токарем на Кировском заводе и потом на заводе «Электросила». Я учился до 1934 года в знаменитой школе имени 10-летия Октября на проспекте Стачек», – рассказывал Валентин Михайлович.
По его признанию, в детстве он мечтал стать летчиком. Но в школе посчитали, что ему больше подходят гуманитарные науки... Затем был исторический факультет Ленинградского института философии, литературы и истории, который позже вошел в состав Ленинградского университета. В 1939 году он стал одним из первых выпускников восстановленного исторического факультета.
После окончания вуза Валентину Ковальчуку предложили остаться в аспирантуре Университета, но путь изменился: будущий ученый стал адъюнктом командного факультета в Военно-морской академии имени К. Е. Ворошилова.
«Из нас готовили преподавателей истории военно-морского искусства для высших военно-морских учебных заведений, – вспоминал Валентин Михайлович. – На работу меня направили в июле 1941 года – в высшее Черноморское военно-морское училище в Севастополе. Находился там до января 1942 года, пока меня не назначили в исторический отдел Морского генерального штаба. Работая в отделе, я на основе архивных документов писал хронику боевых действий Черноморского флота – впоследствии три тома этой хроники были изданы...».
В Ленинград Ковальчук вернулся сразу после войны и начал преподавать в Военно-морской академии имени Ворошилова. В 1954 году он защитил диссертацию «Защита морских коммуникаций осажденного Севастополя», став кандидатом военно-морских наук.
«Ленинградская тема возникла, когда я, демобилизовавшись, перешел работать в Ленинградское отделение Института истории Академии наук СССР. С этого момента вся моя исследовательская деятельность стала связана с историей Ленинградской битвы», – рассказывал Валентин Михайлович.
Много сил уделил Валентин Ковальчук глубокому и всестороннему изучению Дороги жизни. За книгу «Ленинград и Большая земля» (1975) ему была присуждена ученая степень доктора исторических наук. Этот и многочисленные другие труды Валентина Михайловича стали основополагающими для всех, кто занимается исследованием блокады. За книгу «Магистрали мужества», посвященную Дороге жизни, он был удостоен Литературной премии городского Законодательного собрания имени маршала Л. А. Говорова. В 2006 году был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени...
Много лет В. М. Ковальчук руководил работой одного из крупнейших и сложнейших подразделений Института истории РАН – отдела истории советского общества, позднее получившего наименование отдела современной истории России. Здесь были подготовлены десятки кандидатов и докторов исторических наук, каждый из которых до сегодняшнего дня с благодарностью вспоминает по-человечески добрые наставления и критические замечания своего «полковника».
«Отвечая на вопрос, какими качествами должен обладать настоящий историк, могу сказать, что он прежде всего должен «заболеть» избранной темой, определить ее важность, степень ее изученности и обладать терпением и усидчивостью в поиске нужных документов, – отмечал Валентин Михайлович. – Конечно, основа истории – это факты. Но историк должен уметь анализировать документы, из фактов делать соответствующие выводы».
Более сорока лет Валентин Михайлович отдал и работе в городском отделении Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), был председателем секции исторических памятников. Предметом его особой заботы являлись памятники, посвященные блокаде и битве за Ленинград.
Все, кому довелось знать Валентина Михайловича, отмечают его глубокую эрудицию и редкую доброту к людям. Он очень уважительно относился к тем, с кем был не согласен, кого критиковал.
Кроме всего прочего Валентин Ковальчук был многолетним другом и автором нашей газеты. Редакция не раз привлекала его в качестве научного консультанта при публикации новых материалов о блокаде Ленинграда. Пожалуй, не было такого серьезного вопроса или спорной проблемы в истории войны и блокады, по которым ученый не высказал бы своего мнения на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей».
Вспоминают коллеги
Даниил ГРАНИН, писатель, почетный гражданин Санкт-Петербурга:
— Когда мы начали работать с Алесем Адамовичем над «Блокадной книгой», то встретились с проблемой, сколько людей погибло во время блокады. Официально тогда считалось, что жертвами блокады стали 649 тысяч. Откуда появилась эта цифра? Ее опубликовала советская делегация на Нюрнбергском процессе, и она считалась неоспоримой. Когда мы стали ее увеличивать, то встретили запрет цензуры. Она не разрешила отступать от этой цифры.
Но мы-то знали, что это цифра преуменьшенная. Мы стали искать историков, которые занимались этим вопросом. И нашли Валентина Михайловича Ковальчука. Он занимался этим вопросом, и, по его данным, подлинное число жертв блокады составляло более миллиона человек. И мы, ссылаясь на Ковальчука, стали в нашей «Блокадной книге» использовать это число.
Это было принципиально важно. Однако цензура не пропускала обозначенное нами в «Блокадной книге» число жертв. Началась борьба за правду, в которой участвовал и Валентин Михайлович. Он вел эту борьбу даже более энергично, чем мы. Валентин Михайлович каким-то образом был связан с Георгием Константиновичем Жуковым, который в своих воспоминаниях обозначил число жертв блокады – один миллион двести тысяч человек...
После этой истории я сдружился с Валентином Михайловичем. Он производил на меня впечатление фронтовика, а это для меня было высокое качество человека. Мы общались с ним до последних дней его жизни. Бывали друг у друга в гостях, перезванивались, занимались воспоминаниями о военной жизни.
Алексей ХМЫРОВ, заслуженный учитель России, кандидат исторических наук:
– С первых же встреч Валентин Михайлович произвел на меня неизгладимое впечатление: высокий, красивый, подтянутый полковник, которому так шла морская форма. Умный, эрудированный, открытый, порядочный и внимательный к людям... Мне посчастливилось увидеть рядом настоящую семью – семью Ковальчуков. Я видел тепло и понимание близких людей, которые и создавали неповторимый домашний уют... Валентин Михайлович был великолепным семьянином, образцовым мужем... Мне очень повезло, что на моем жизненном пути встречались замечательные люди, одним из которых, бесспорно, являлся Валентин Михайлович Ковальчук. Именно о таких людях писал поэт Булат Окуджава: «Совесть, благородство и достоинство – вот оно, святое наше воинство...».
Виктор ПАНЕЯХ, главный научный сотрудник-консультант Санкт-Петербургского института истории РАН, доктор исторических наук:
– Валентин Михайлович как бы прожил две профессиональные жизни: одна была связана с военно-морским ведомством, а вторая – с институтом. Эти две профессиональные жизни – военного и историка – были очень почтенными, потому что на военно-морской службе он достиг звания полковника, доцента и кандидата военно-морских наук, а здесь он стал доктором исторических наук, заслуженным деятелем науки РФ, очень успешно заведовал отделом. Для него эти две профессиональные жизни были естественными.
Никита ЛОМАГИН, доктор исторических наук, проректор Европейского университета в Санкт-Петербурге:
– Валентину Ковальчуку была совершенно справедливо уготована роль одного из ведущих исследователей блокады. Его военный опыт, обширные связи, возможность особого доступа к засекреченным архивным материалам, творческая атмосфера в Ленинградском отделении Института истории Академии наук, где сложилась команда целеустремленных исследователей, – все эти факторы, сложенные вместе, сформировали феномен ученого.
Николай СМИРНОВ, директор Санкт-Петербургского института истории РАН, доктор исторических наук:
– Можно спорить о правомерности научного определения «военная интеллигенция». Однако заблуждается тот, кто настаивает на том, что эта категория – надуманная. Жизнь Валентина Михайловича Ковальчука – ярчайший образец жизни военного интеллигента, сочетавшего в себе высочайшую научную добросовестность, великолепное знание культуры и воинскую доблесть и честь.
Александр ЧУБАРЬЯН, академик, научный руководитель Института всеобщей истории РАН:
– Выдающийся исследователь, яркий, неравнодушный, творческий человек, Личность с большой буквы – таким остается Валентин Михайлович Ковальчук в нашей памяти.
Его битва за Ленинград Научный поиск потребовал от Валентина Ковальчука большого гражданского мужества
Сергей ГЛЕЗЕРОВ
Более полувека Валентин Михайлович Ковальчук трудился в Санкт-Петербургском институте истории Российской академии наук.
Он пришел в это учреждение, в ту пору Ленинградское отделение Института истории Академии наук СССР, в 1960 году. Здесь защитил докторскую диссертацию, стал одним из ведущих ученых. За свои заслуги был удостоен звания заслуженного деятеля науки Российской Федерации. Наш собеседник доктор исторических наук Геннадий СОБОЛЕВ многие годы находился рядом с Валентином Михайловичем, был его коллегой и соратником.
– Геннадий Леонтьевич, как состоялось ваше знакомство с Валентином Михайловичем?
– В 1959 году я пришел работать в Ленинградское отделение Института истории АН СССР – в созданную там после ХХ съезда группу истории советского общества. Ее составили молодые ученые, а также ряд сотрудников Института истории партии. Валентин Михайлович стал участником нашего творческого коллектива на следующий год и органично включился в ее состав.
С этого времени и практически до самой кончины Валентина Михайловича мы были с ним творчески связаны. В первое время – общей работой: подготовкой пятого тома «Очерков истории Ленинграда» – «Ленинград в Великую Отечественную войну», где почти с самого начала он был руководителем авторского коллектива.
Заслугу Валентина Ковальчука я вижу прежде всего в том, что он на самом начальном этапе работы взял на себя, пожалуй, самую трудную часть – изучение боевых действий под Ленинградом с начала войны до снятия блокады. Прежде этот вопрос исследовали в «закрытом» режиме: это были труды, недоступные для ученых, а источниками выступали документы из спецхранов.
Надо понимать, что общество тогда еще жило под гнетом страха, в памяти были свежи воспоминания о печально знаменитом «Ленинградском деле», после которого наступило довольно продолжительное молчание, а историки и вовсе боялись подступаться к любым темам, связанным с блокадной темой. Поэтому Валентин Михайлович действительно во многих отношениях был в этой теме первопроходцем.
Все участники нашей группы получили доступ в научные архивы к материалам, имевшим гриф «Секретно». А у Валентина Михайловича была «повышенная» форма допуска, и его, единственного из всей нашей группы, допустили к материалам специального отдела по истории Великой Отечественной войны в Институте марксизма-ленинизма. Там эти материалы были сосредоточены в связи с тем, что в этом учреждении готовилось пятитомное издание истории КПСС в годы Великой Отечественной войны.
Не было практически ни одного архива – ни ленинградского, ни московского, где бы мы не работали. Деятельность нашего коллектива была первой комплексной работой по изучению блокады, в которой так или иначе рассматривались все стороны жизни осажденного города, а не только роль партийной организации. И самое главное, что формировалась целая научная школа.
– Каковы ее главные черты?
– Главное – опора на документ. А также на дневники и воспоминания – все, что можно было собрать по конкретному вопросу. Нужно все-таки иметь в виду, в какие годы создавалась наша книга.
Ведь почему мы с Валентином Михайловичем обратились к вопросу о смертности в блокированном городе? Он в одних архивах находил новые данные, я — в других. И эти данные давали нам более широкую картину, нежели была известна прежде. И мы с ним, часто обсуждая этот вопрос, пришли к общему выводу: с результатами наших поисков надо выступить в печати. Тогда и появилась ставшая впоследствии знаменитой наша статья «Ленинградский «реквием» в журнале «Вопросы истории» в 1965 году, в которой мы ставили под сомнение официально принятое тогда и обнародованное на Нюрнбергском процессе число умерших от голода в блокадном Ленинграде.
– Та публикация вызвала широкий общественный резонанс...
– Да, причем еще до того, как вышел журнал. В частных беседах московские историки признавались нам, что с нетерпением ждут выхода нашей статьи, поскольку пересмотр данных о гибели ленинградцев в блокадном городе даст возможность поставить перед руководством страны вопрос и о более глубоком, тщательном и правдивом изучении численности потерь СССР в войне. Мы ведь не настаивали на точности новых данных, а отстаивали право на исследование.
Нас поддержали специалисты и видные военачальники, в том числе маршал Советского Союза Георгий Жуков. Огромную заслугу Валентина Михайловича я вижу как раз в том, что он положил начало осмыслению вопроса о числе жертв Великой Отечественной войны. Ведь тогда, в середине 1960-х годов, еще не были официально признаны данные об общих потерях Советского Союза в войне – 27 миллионов человек.
Однако реакция партийных идеологов на эту публикацию была резко отрицательной. Вплоть до перестройки цензура не пропускала в печать никакие другие данные о смертности в блокадном Ленинграде, кроме официально установленных еще в годы войны.
– И все-таки блокадная тема осталась делом жизни Валентина Михайловича...
– Он всегда работал на постижение блокады. Главным предметом его изучения стали коммуникации блокадного Ленинграда, здесь никто его не превзошел. Итогом исследований стало издание «Ленинград и Большая земля. История Ладожской коммуникации блокированного Ленинграда в 1941 – 1943 гг.». Тема и сегодня не потеряла актуальности. После этого, через десять лет, он выпустил вторую очень сильную книгу «Дорога Победы осажденного Ленинграда» – о железнодорожной магистрали Шлиссельбург – Поляны. Героические 33 километра!.. Книга была написана на основании впервые введенных в оборот архивных материалов. И третья книга из той же серии – «Магистрали мужества» 2001 года издания, расширенная и дополненная на основании новых источников.
Не менее важно, что Валентин Михайлович очень многое сделал для популяризации истории блокады. Целый ряд совершенно уникальных трудов, вышедших под его редакцией, по сей день не утратил своего значения.
Это, во-первых, сборник «900 героических дней» 1966 года. Там полторы сотни документов, но зато каких – ценнейших! Во-вторых, очень важное издание – «Оборона Ленинграда. 1941 – 1944. Воспоминания и дневники участников» 1968 года выпуска. Среди авторов мемуаров, специально подготовленных для этой книги, были виднейшие военачальники, имевшие отношение к Ленинградскому фронту. Ковальчук с ними был знаком лично, что тоже о многом говорит...
Помимо названных работ были еще четыре тома документального издания «В тылу врага» о партизанском движении в Ленинградской области, где Валентин Михайлович был автором предисловия и ответственным редактором.
– Научные работы Валентина Михайловича, посвященные блокаде, нередко входили в столкновение с идеологическими штампами и стереотипами. Как же все-таки ему удавалось преодолевать эти ограничения? И как он принял 1990-е годы, когда ограничения были сняты и появилось колоссальное количество новых источников?
– Ответ на оба вопроса один: в своих работах Валентин Михайлович шел от документа. Именно это в значительной степени обусловило то, что ему не пришлось менять свои взгляды и убеждения и меняться самому в тематике своих исследований.
А время, конечно же, меняло определенные представления и давало больше возможностей. Кстати, именно Валентин Михайлович написал в 1990-х годах послесловие к первому русскому изданию книги американского публициста Гаррисона Солсбери «900 дней. Блокада Ленинграда». Она была издана впервые в 1969 году в США, в нашей стране сразу же под-верглась резкой критике как антисоветская и была спрятана в спецхраны... Послесловие Ковальчука короткое, но очень яркое. «Теперь, когда с глаз сползли идеологические шоры, настало время спокойно и без предвзятости оценить книгу Солсбери», – отмечал ученый.
В 1990-е годы Валентин Михайлович активно работал: под его редакцией вышли труд «Ленинградская эпопея: организация обороны и населения города», сборник документов «Страна – Ленинграду. 1941 – 1945». И руководимый им отдел современной истории России в Институте истории РАН Валентин Михайлович настроил на публикацию источников, в частности, блокадных дневников, чем занимались Александр Чистиков, Александр Рупасов, Сергей Яров, Евгений Балашов. Ковальчук был ответственным редактором всех изданных его отделом блокадных дневников.
Кстати, в общении с коллегами Валентин Михайлович всегда был человеком требовательным, но никакие «военные» черты характера никогда не проявлялись. Он был очень интеллигентен, несмотря на свое рабоче-крестьянское происхождение. У меня такая же закалка, и мне Валентин Михайлович и этим очень импонировал...
Последняя, обобщающая, работа Валентина Михайловича, увидевшая свет в 2005 году, – «900 дней блокады. Ленинград 1941 – 1944» – в значительной степени есть итог всего того, что он сделал. Значимость его вклада позволяет сказать: свою историческую миссию он в полной мере осуществил. Теперь уже нам предстоит осмыслять оставленное им наследие...
Дань памяти
Сергей ЕВГЕНЬЕВ
«Война и блокада» – так называется книга, посвященная Валентину Михайловичу Ковальчуку. Ею научное сообщество отметило столетие со дня рождения ученого. Издание подготовил Санкт-Петербургский институт истории РАН, где многие годы трудился ученый. Как отмечалось в предисловии, «этот сборник – дань памяти и уважения... великолепному специалисту по истории блокированного Ленинграда и Великой Отечественной войны, замечательному человеку...».
В книгу вошли исследовательские и документальные публикации по различным проблемам Великой Отечественной войны, но главным образом – по истории блокады и обороны Ленинграда. А открывается сборник рассказом самого Валентина Михайловича, подготовленным им в 2006 году, накануне своего 90-летия. В нем он рассказывал о своей семье, о своем детстве, жизненном пути.
Отдельный раздел книги – воспоминания коллег об ученом и его научной деятельности. По словам доктора исторических наук Рафаила Ганелина, за сухими порой строчками документов Валентин Михайлович всегда старался увидеть судьбы конкретных людей и старался придать человеческий характер всему тому, что он писал о блокаде.
«Валентин Михайлович не только создал ряд ценных трудов по истории Ленинграда, – указывает доктор исторических наук Алексей Цамутали. – Он много сделал для формирования школы историков, специалистов по изучению новейшей истории нашей страны».
Доктор исторических наук Александр Ваксер отмечает, что в постсоветское время было немало моментов, когда приходилось сражаться за правду о войне. «Мы с Валентином Михайловичем всегда были вместе. Память о человеке, подарившем мне четверть века спокойной, напряженной, плодотворной работы, о замечательной семье Ковальчуков, о роскоши дружеского общения – всегда со мной».
Александр Ваксер особенно тепло вспоминает чествование ученого по случаю его 90-летия, которое, несмотря на участие высоких официальных лиц, отличалось непринужденностью, задушевностью и домашней атмосферой. Губернатор города Валентина Матвиенко «вовсе не официальным тоном зачитала указ президента о награждении Валентина Михайловича орденом, поздравила и пожелала всех благ и здоровья, а затем запросто расположилась за праздничным столом».
Исследователь блокады Юрий Лебедев обращает внимание на интеллигентность и мудрость Валентина Михайловича, его отзывчивость и готовность поделиться своими знаниями и опытом. «Поначалу, когда мы были знакомы еще не очень близко, я не знал, с чем связывать его знаки внимания ко мне, – рассказывает Лебедев. – Уже позднее понял, что Валентин Михайлович так вел себя со всеми, кто был ему симпатичен. За это сердечное отношение к человеку его все любили и выделяли среди других историков. Это был его природный дар».
Особые отношения связывали Валентина Ковальчука с Даниилом Граниным. По словам писателя, цензура запрещала сомневаться в официально признанном числе жителей Ленинграда, погибших от голода и обстрелов, и именно Валентин Михайлович своими исследованиями подтвердил правоту создателей «Блокадной книги». «С тех пор, – как отмечал Гранин, – мы подружились с ним хорошей солдатской дружбой, которая сохранялась у нас до последних дней»...
Столетию со дня рождения Валентина Ковальчука была посвящена и конференция «Актуальные проблемы истории блокады Ленинграда», которую провели Европейский университет в Санкт-Петербурге и СПб институт истории РАН. В ней принимали участие ведущие зарубежные и российские историки.
Открывая конференцию, президент национального исследовательского центра «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук рассказал об отце, коснувшись и его биографии, и многообразной научной деятельности. Упомянул Михаил Валентинович и о том, что отец приобщил его к истории не только страны, но и любимого города. И он теперь может без труда показывать гостям Петербург, рассказывая практически о каждом здании и каждой улице...
Вспоминали историки и о том, что Валентин Михайлович был не только глубоким профессионалом, но и человеком в высшей степени благородным и порядочным. Требовательным к своим коллегам и ученикам, дотошным к чужим текстам. У него ведь за плечами было не только глубочайшее историческое образование, но и понимание военной стратегии и военного искусства... Как резюмировали многие участники конференции, ученых такого уровня нам сегодня особенно не хватает.