http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=46e70865-fa67-417c-9eef-81bc5d051d51&print=1© 2024 Российская академия наук
РФС: Валерий Анатольевич, почему проект распоряжения Правительства РФ об утверждении Программы фундаментальных научных исследований в РФ на долгосрочный период, проект приказа Минобрнауки РФ «Методические рекомендации по распределению субсидий, предоставляемых федеральным государственным учреждениям, выполняющим государственные работы в сфере научной деятельности» и проект Плана реструктуризации научных организаций спровоцировали, можно сказать, панические настроения в институтах РАН?
Валерий Рубаков: Реформа РАН стартовала в 2013 году, когда начался период становления новой бюрократической структуры - Федерального агентства научных организаций (ФАНО). Потом было некоторое торможение, благодаря чему в научной среде вспомнился анекдот: «Пролетая мимо 18-го этажа, отбил эсэмэску: пока все идет неплохо». Теперь мы приземляемся. Появились проекты вышеназванных серьезных документов с безобидными названиями, которые в случае их реализации приведут к полному перевороту в организации и финансировании работы научного сообщества.
Сегодня финансирование делится на две части. Базовая обеспечивает само существование научных институтов. Грантовая, стимулирующая, направляется отдельным коллективам и личностям, победителям конкурсов.
Теперь львиная доля финансирования, которое было базовым, будет идти на конкурсной основе. Мы понимаем, что это такое. Между лабораториями и даже группами ученых возникнет борьба за ресурсы, они будут сталкиваться лбами и грызть друг другу глотки. Фундаментальная наука не может существовать без базового финансирования. Если ученые, особенно молодые, не будут уверены в завтрашнем дне и начнут думать, где бы им найти денег, процесс исследования станет невозможным.
Превращение основного финансирования в конкурс создаст нездоровую конкуренцию и отсеет большое количество коллективов совсем не по научным критериям. Планируется, что 60 процентов всех средств будет распределяться по конкурсу лабораторий, 15 - пойдет на адресную поддержку ведущих ученых (то есть вместе 3/4), еще четверть - на функционирование научно-технической инфраструктуры учреждений. Профсоюз работников РАН прогнозирует сокращение численности сотрудников в 3-4 раза или перевод большей их части на неполную занятость. И куда они отправятся? Подметать улицы?
РФС: Как это сопрягается с поставленной задачей перехода на инновационный путь развития экономики?
Валерий Рубаков: Плохо сопрягается. Приходит на ум, что основная цель преобразований - получить полный контроль над распределением материальных ресурсов. Коррупционная составляющая таких намерений очевидна. Конкурсное или грантовое финансирование - само по себе нормальная вещь, если под этим понимается выделение дополнительных средств для сильных коллективов. Здесь возражений нет. Но подмена им базового финансирования переводит дело совсем в другую плоскость. Это будет труба! Пострадают, прежде всего, региональные научные центры. Возникнет лоббирование и начнется всеобщая грызня, в которой верх одержат не обязательно научно состоятельные, а те, у кого «крыша» крепче.
Не очень разумна и идея установить жесткие приоритеты в науке, поддерживая одни области и закрывая другие. Тютчев писал: «Кто смеет молвить: до свиданья чрез бездну двух или трех дней?» В науке это ощущение еще острее: сегодня одни приоритеты, завтра - иные. Именно поэтому везде фундаментальная наука самоуправляема. А у нас хотят надевать ученым шоры на глаза. Не пройдет и десятка лет, как мы окажемся не в состоянии даже понять, что происходит в мировой науке.
РФС: Но есть же пример с созданием атомного оружия. Сталин поставил задачу, Берия взял ее под контроль - и она была в кратчайшие сроки решена. Тот же случай, когда государство определяет приоритеты. Сейчас актуальна тема развития Арктики.
Валерий Рубаков: Да, государство имеет право формулировать цели и создавать мотивацию для их достижения. В советский период был понятный механизм для этого. Сегодня его нет. Нормальная практика такая: для стимулирования решения важных задач выделяются дополнительные ресурсы, а не закрываются имеющиеся направления. При этом важно, чтобы научное сообщество оставалось полноценным участником обсуждения проблематики перспективных исследований и принятия решений. А госприоритеты реализуются методом программ. Оптимально, чтобы существовал базис - широкий пласт ученых и развитая грантовая система. Второй исследовательский уровень - поддержка наиболее сильных научных коллективов и школ. Плюс развитие научной инфраструктуры, где мы сильно отстаем от мировой планки.
РФС: Ученые обратились с открытым письмом к Дмитрию Медведеву, где просят о приостановке принятия вышеупомянутых документов. Но нет ли наивности в предположении, что министр Дмитрий Ливанов проводит какую-то «свою», не санкционированную свыше реформу или же обращение к премьеру это просто жест отчаяния?
Валерий Рубаков: Мы не теряем надежды. Основание - выступление главы Правительства РФ на общем собрании РАН, в котором он выразил мысль о том, что рубить топором никто не собирается. На наш взгляд, реформа системы институтов РАН проводится без понимания реальной картины состояния и деятельности этих институтов и лабораторий, без учета мнения научного сообщества и в конечном итоге не в интересах долгосрочного развития науки и самого государства. Ее целеполагание неизвестно. Инвентаризации, грубо говоря, то есть проведения экспертной оценки того, что есть и что как работает, не проведено.
А между тем нынешнюю модель организации и финансирования науки уже предназначили к слому.
Согласно Программе фундаментальных исследований, руководить ей будет некий координационный комитет, от формирования которого РАН устранили. Что он решит, то и будет. Скажет не давать денег - не дадут. Отрезание от базового финансирования резко сокращает количество научных кадров в стране. Может, в этом и цель? Так же, как и реструктуризации. Никто не сказал, для чего вся эта реформа происходит, какой результат хотят получить. Нельзя исключить, что в результате многие академические организации будут поглощены вузами или другими структурами. В США большая часть науки делается в университетах. Но у нас же другие исторические традиции. Хотите иметь и университетскую науку - пожалуйста. Создали федеральные университеты - давайте посмотрим, как они работают.
Мы не против реформ. Но они не должны вести к уничтожению. Наука ведь и без того стоит на коленях. Вот уже почти два года с начала реформирования РАН мы пытаемся донести до госструктур свою позицию. Она заключается в том, что нельзя академию отлучать от участия в управлении наукой. Неправильно смотреть на исследовательские институты исключительно как на «хозяйствующие субъекты».
РФС: Вы говорите о самоуправлении, а высокие должностные лица государства считают, что управление наукой должно быть централизовано и сосредоточено в правительстве.
Валерий Рубаков: Если все это передать на откуп чиновникам, мы можем просто потерять российскую науку. Вместе с научными коллективами и институтами исчезнут целые направления, а оставшиеся выродятся в бюрократические учреждения, где не будет места научному творчеству. Сегодня три главных субъекта национальной науки - Минобрнауки, ФАНО и Президиум РАН сошлись в клинче. Уже сейчас видно, что эта реформа повторяет худший сценарий реформирования здравоохранения и образования. У тех специалистов, кто уцелел, при незначительном повышении оклада резко выросли нагрузки. В науке это вызовет обвальное падение продуктивности и срыв выполнения Госпрограммы развития науки и технологий.
Должно быть обеспечено самоуправление науки. Дебюрократизация и уважение академических свобод - необходимые условия восстановления эффективности, а также авторитета и роли науки в обществе. Наукой должны управлять ученые!
РФС: Но есть хоть какие-то положительные результаты за два последних года?
Валерий Рубаков: Я их не вижу. Реальные проблемы академической науки не решаются, а только обостряются. Это отток из страны ученых, разрыв между фундаментальными исследованиями и инновациями, устаревшая приборная база и инфраструктура, отсутствие механизмов связи между наукой и высшим образованием.
Роль академии свелась к своеобразному элитному клубу ученых. Функции управления наукой все больше берет на себя ФАНО. Научное сообщество практически лишилось возможности влиять на свою судьбу и судьбу российской науки. Усиление бюрократизации деятельности руководства научных организаций затронуло и самих сотрудников. Возникают конфликты в академических институтах и региональных научных центрах. И причина очевидна: узкоутилитарный подход к сфере науки и высшего профессионального образования.
РФС: Глава ФАНО М. Котюков считает, что уровень госфинансирования науки в России уже соизмерим с расходами развитых стран и сегодня речь может идти лишь об увеличении негосударственных вливаний.
Валерий Рубаков: Это не так. На фундаментальную науку выделяются мизерные средства. И их сокращение в сложившейся экономической ситуации приведет к необратимым последствиям. Мы считаем, что финансирование науки и образования должно осуществляться в приоритетном порядке на уровне, объявленном Указом Президента РФ от 7 мая 2012 года. Экономить на науке и образовании - значит уничтожать будущее! Теряя науку в регионах, в том числе в национальных республиках, где у нее важная социальная функция - формирование и поддержание слоя местной интеллигенции, научных работников и просто образованной молодежи, - мы закладываем мину под единство нашей многонациональной страны.
РФС: Одной из общих проблем нашего развития является невостребованность результатов научных исследований со стороны российской экономики. Обвинять в этом академическое сообщество как-то странно. Но как тогда вы расцениваете голоса с высоких трибун, призывающие ученых думать о заработках?
Валерий Рубаков: Нам действительно необходимо в сфере прикладной науки воссоздать национальный сектор исследований и разработок - инновационный локомотив промышленности и бизнеса. Без него мы не вступим в клуб мировых технологических лидеров.
Однако было бы ошибочно всю науку воспринимать как совокупность бизнес-проектов. Это совсем особая среда. Показатель общего уровня развития страны — главный инструмент модернизации общества и государства. Если мы хотим поддерживать и укреплять национальную конкурентоспособность, приумножать человеческий капитал, мы обязаны сохранять и постоянно развивать научную и научно-техническую среду. В ее питательном бульоне формируются научные лидеры мирового уровня. Значит, нам нужно иметь исследовательские институты, охватывающие широчайший спектр областей фундаментальной науки и с достаточным числом ученых. Никакие действительно прогрессивные преобразования не должны предполагать дальнейшего сокращения численности научных работников или административного секвестра тематики исследований.
РФС: Реформирование может свестись лишь к сокращению сектора науки и ее роли в жизни общества.
Валерий Рубаков: Повторяю, без массовой науки гении не рождаются. Мне кажется, что в Минобрнауки это не понимают. Видимо, чиновники думают, что наукой призваны заниматься только выдающиеся, сингулярные личности. Это не соответствует реальности. Нужна и массовая наука. Вместе с тем важно развивать центры науки и научного образования высшего мирового класса. В тех областях, где мы способны быстро воссоздать научные коллективы, где сохранились ведущие научные школы, очень остро стоит вопрос восстановления научной инфраструктуры, модернизации существующих и создания новых научных установок и комплексов. Не только квалификация ученого, но и качество инструментария влияет на уровень науки.
РФС: У научного сообщества есть концептуальное видение того, что надо делать?
Валерий Рубаков: Естественно. Участники конференции предложили следующие неотложные меры по развитию российской науки.
Первое, поддержка «базового» финансирования фундаментальной науки, по крайней мере на уровне 2014 года, с проведением объективной и компетентной оценки результативности работы научных организаций. Мы за конкурсное финансирование, в том числе научными фондами, но не за счет базовых средств.
Второе, целевая поддержка лидирующих научных организаций и лабораторий, работающих на высшем мировом уровне, создание новых центров, поддержка конкурентоспособных на мировом уровне научных школ.
Третье, формирование программы воссоздания и развития научной инфраструктуры, всесторонняя ее экспертиза и ускоренная реализация, в частности, в рамках государственной инвестпрограммы.
Четвертое, реализация сформированных государством и научным сообществом приоритетов фундаментальной и прикладной науки путем создания соответствующих государственных программ, в том числе междисциплинарных или межведомственных, с открытыми и прозрачными процедурами принятия решений и финансирования, повышенной ответственностью участников за результаты.
Вот о чем должна идти речь. Иначе в ходе столь деятельного реформирования науку могут просто выплеснуть вместе с водой, как ребенка из поговорки. Или же, как образно сказал один мой коллега, она попадет в ситуацию старого Фирса из «Вишневого сада».