Версия для печати
Вернуться к списку

Про науку – или хорошо, или ничего

Сегодня кажется уже вполне очевидным, что политика сама по себе – это только продолжение научных и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Именно результаты этих НИОКР определяют масштабы и возможности политического маневра и вообще политики тех или иных государств и групп стран. Не случайно уже с 30–40-х годов прошлого века в риторике политических лидеров планеты все настойчивее и все осознаннее стали появляться апелляции к науке, к ученым.

«Многие из высших руководителей существующих правительств, корпораций и профсоюзов в значительной степени уже скорее номинальные фигуры, чем самостоятельные, энергичные правители, – отмечал в 1963 году американский социолог Питирим Александрович Сорокин. – Политика, которую они проводят, свидетельствует о том, что значительная их часть стала просто исполнителями «безмолвных предписаний» современных научных открытий и изобретений. До 1940 года ни администрация Трумэна, ни Сталина, ни Эйзенхауэра, ни Хрущева, ни генералы и адмиралы, ни кто-либо из современных руководящих государственных и политических деятелей не имели ни малейшего представления об «атомных», «водородных» и «космических» политиках, которые сейчас проводят все современные высшие руководители. В этом смысле современные руководящие государственные и политические деятели все более становятся просто номинальными фигурами исполнителей «безмолвных приказов» науки и технологии, передав им свои права распоряжаться научными экспертами, советниками и членами комиссий.

"Накачку" лазера удалось довести до 200 миллионов раз

Такая тенденция знаменует угасание существующих в настоящее время правительств политиков посредством политиков и для политиков и их замену в конечном счете «правительствами ученых и экспертов».

Возможно, классик социологии немного и поторопился в оценке верно подмеченной тенденции. Но лишь немного. Даже далекие от науки и каких-либо НИОКР руководители современных крупнейших государств мира тем не менее понимают, что с учеными надо дружить, надо их холить и лелеять. А если кто не понимает – тот в лучшем случае не политик, а публицист.

Поэтому нам показалось интересным свести на одном пятачке и сопоставить декларации о науке некоторых известных политических деятелей последнего десятилетия (см. таблицу). Интересно это еще и потому, что троим из представленных в таблице политикам – Владимиру Путину, Николя Саркози и Бараку Обаме – предстоит в этом году сделать очередную попытку избрания /переизбрания на высшие государственные посты в своих государствах – России, Франции, США.

Очевидно, что самое серьезное – в смысле близкое к критическому – положение с наукой и инновациями – в России. Действительно, серьезно увеличившееся за последние десять лет финансирование российской науки пока не дало ощутимых результатов в индустриальном и промышленном развитии страны. Мало того, за этот же период вклад российских ученых в мировую нанотехнологическую науку, например, снизился до 1,5% против 6% в 2000 году. Череда крупных и крупнейших техногенных аварий и катастроф приобретает уже характер чуть ли не природной закономерности.

В этих условиях понятно, почему Владимир Путин целую статью посвятил, по сути, вопросу возрождения промышленной политики в России. Но вот четкого представления именно о научной политике мы как не имели, так и не имеем.

В России этой проблемой систематически занимаются пока только экономисты. В итоге «плавает» даже определение понятия ГНТП. Экономический «флюс» при этом вполне ощутим. Зачастую, например, происходит просто отождествление научно-технической и промышленной политик. «На современном этапе для наукоемких производств России наиболее важными являются проблемы разработки и реализации научно-технической промышленной политики», – отмечают авторы капитального исследования «Наука и высокие технологии России на рубеже третьего тысячелетия (социально-экономические аспекты развития)» (М., 2001).

Складывается впечатление, что государство само не знает, что ему делать с доставшимся от Советского Союза научным потенциалом. Отсюда – бухгалтерский, но не политический подход к науке. Впрочем, научное сообщество, особенно его элита, кажется, уже адаптировалось и к такому положению дел. Долго ли удастся поддерживать такой status quo?