Версия для печати
Вернуться к списку

История успеха Юрия Беленкова

ЛИХАЧЕВА: Доброе утро. Вы слушаете "Финам FM". Меня зовут Елена Лихачева, здравствуйте. "Должен сказать, – говорит наш сегодняшний гость, – я был бы счастлив, если бы у меня не было пациентов. Вообще. Не потому, что я плохой врач, а просто потому, что если бы они все были бы здоровы, для меня было бы лучше". У нас сегодня в гостях один из самых знаменитых врачей у нас в России, один из самых знаменитых кардиологов Юрий Никитич Беленков. Доброе утро, Юрий Никитич.

БЕЛЕНКОВ: Доброе утро.

ЛИХАЧЕВА: Большое спасибо за то, что вы к нам сегодня пришли. Послушаем рубрику "Статус".

СТАТУС: Юрий Беленков, член-корреспондент Российской академии наук, академик Российской академии медицинских наук, проректор МГУ, профессор, доктор медицинских наук, завкафедрой госпитальной терапии Московской Медакадемии. Один из самых именитых кардиологов.

КАК ЭТО ДЕЛАЛОСЬ: В 1972 году окончил с отличием лечебный факультет Нижегородского медицинского института, позже – ординатуру Института кардиологии Академии медицинских наук. С 91-го по 2008 год являлся директором Института кардиологии Российского кардиологического научно-производственного комплекса. С 2006 по 2008 возглавлял Федеральное агентство по здравоохранению и социальному развитию. Основатель и президент Российского научного общества специалистов по сердечной недостаточности. В 73-м году им впервые в нашей стране был внедрен в клиническую практику метод ультразвукового исследования сердца, а через 10 лет, в 83-м году, также впервые в стране – метод магнитно-резонансной томографии сердца и сосудов. Имеет более 600 научных трудов, опубликованных в России и за рубежом. Среди наград – орден Дружбы народов, Почета и "За заслуги перед Отечеством" III степени.

ЛИХАЧЕВА: Еще раз доброе утро. Вы, может быть, кто-то из ваших коллег, может быть, кто-то из ваших помощников ведут учет, статистику, скольких людей вы спасли?

БЕЛЕНКОВ: Ну, конечно, нет.

ЛИХАЧЕВА: А почему "конечно, нет"?

БЕЛЕНКОВ: Понимаете, все-таки для врача очень трудно выделить: вот этому я спас жизнь, этому помог продлить эту жизнь, а этому вообще не помог, я здесь ошибся. Скорее всего, хорошие врачи, наверное, ведут реестр не своих достижений – своих ошибок, потому что это самое главное: разобраться, что же я сделал неправильно, что я не додумал, что я не додиагностировал, что я неправильно порекомендовал. Вот это самое главное, а все остальное… Вы знаете, есть много всяких старых шуток – спас жизнь, не спас жизнь, поэтому, конечно, я всегда говорю, хоть я и академик, и член и Академии наук и Академии медицинских наук, я могу сказать только одно – что я умею только одно: помогать людям. Я это люблю, я этим занимаюсь всю свою жизнь. Надеюсь, еще долго буду заниматься. Помогать – да.

ЛИХАЧЕВА: Я так понимаю, вы человек, который помогает людям уже не в первом поколении: ваш отец был знаменитым физиологом, и вы – потомственный врач. То есть вы из семьи медицинской. Мама у вас тоже имела к этому некоторое отношение?

БЕЛЕНКОВ: Нет, мама была инженером. Ситуация тут такова: отец кончал университет в Ленинграде, в Санкт-Петербурге, я там родился, оттуда родом, родом многие мои поколения. То есть, я не коренной москвич, а коренной санктпетербуржец. Он занимался физиологией. Он блокадник, работал в Павловской лаборатории, потом уже многие годы заведовал кафедрой Павловской в первом Ленинградском медицинском институте. Поэтому постоянно преподавая в медицинских институтах, я как сын следовал за отцом, потом в Нижний Новгород – я там 18 лет прожил. Поэтому я постоянно был в такой врачебной среде, то есть я четко представлял, что мне предстоит, если я выберу медицину.

ЛИХАЧЕВА: То есть, вы не были восторженным таким парнем, который с горящими глазами, еще не понимает, какая судьба его ждет, добивается поступления в медицинский институт. Вы четко знали, на что шли, да?

БЕЛЕНКОВ: Вы знаете, тут сложный вопрос, потому что у меня была дилемма. Я всегда интересовался и интересуюсь до сих пор историей, историей религии – вот такими вещами, потому у меня была всегда альтернатива: либо медицинский, либо исторический факультет университета нижегородского – я тогда кончал школу в Нижнем Новгороде. Отец мне сказал: "Пойди в анатомку. Переживешь – значит, будешь врачом. Не переживешь – значит, будешь историком". Пошли в анатомку. Могу сказать, что первое посещение анатомического театра особенного восторга у человека не вызывает, но, с другой стороны, и катастрофы тоже не произошло, поэтому…

ЛИХАЧЕВА: То есть, вы нормально пережили это все.

БЕЛЕНКОВ: В принципе, да.

ЛИХАЧЕВА: А что там при вас делали – разрезали человека целиком?

БЕЛЕНКОВ: Ну, почему человека? Там много кто лежал.

ЛИХАЧЕВА: Ну, в смысле, мертвого человека.

БЕЛЕНКОВ: Ну, естественно. Там много кто лежал, там был не один материал. Мы, врачи, обычно, если речь идет об анатомическом театре, мы говорим все-таки о материале. То есть, там…

ЛИХАЧЕВА: То есть, вы не называете это ни труп, ни мертвый человек, ни мертвец – материал?

БЕЛЕНКОВ: Материал.

ЛИХАЧЕВА: Ну да, так, наверное, легче психологически, на самом деле.

БЕЛЕНКОВ: Это легче психологически. И, вы знаете, ведь анатомический театр с точки зрения обучения – он не зря называется театром. Просто там студенты изучают материал. Мы так немножко сепарируемся психологически, вы абсолютно правы, от того, что когда-то это был человек.

ЛИХАЧЕВА: Ну, иначе просто невозможно, конечно.

БЕЛЕНКОВ: Иначе это будет невозможно. Поэтому вот так потихонечку я стал врачом, но уже четко понимая, что меня ожидает. Я знал, как работают коллеги моего отца, что эта профессия требует очень большой любви к людям, потому что иначе можно разочароваться в мире, потому что тогда можно считать, что каждый человек болен, у всех никогда никаких радостных событий не бывает, только жалобы. Второе – это специальность, которая связана с кровью, со страданиями, с болью, специальность, когда ты видишь человека не в самое выгодный для него период. И очень приятно, когда ты даже не совсем быстро узнаешь своего пациента, когда идет прекрасная, красивая женщина с прекрасным макияжем, прекрасно одетая, и ты потом так: "Где-то я ее видел". Тогда это было без макияжа, без этой одежды, совершенно другая ситуация.

ЛИХАЧЕВА: А вам удалось не разочароваться в человеческой породе? Не в мире, а именно в людях?

БЕЛЕНКОВ: Конечно, потому что есть пациенты, которых помнишь до сих пор и глубоко уважаешь как человека, как пациента, потому что по моей специальности я в кардиологии занимаюсь многими направлениями, но в основном занимаюсь так называемыми терминальными стадиями.

ЛИХАЧЕВА: А что это такое?

БЕЛЕНКОВ: Я занимаюсь сердечной недостаточностью, когда уже у человека сердце как насос не справляется со своей работой. То есть, это люди, у которых прогноз, по сути дела, хуже, чем у онкологических больных. Срок дожития полтора-два года максимум. Мы пытаемся их спасти, пытаемся им продлить жизнь. Поэтому приходится встречаться постоянно, сталкиваться с этой тяжелой патологией, но, тем не менее, я не разочаровался в жизни, и тем более в пациентах, потому что я вижу, как мужественно многие из них переживают свое состояние, понимая все это. И, допустим, у меня была такая пациентка с тяжелейшим пороком сердца, было несколько таких ситуаций с остановкой сердца, со всем остальным. Вот уже когда ее реанимировали, прошло полчаса, я зашел посмотреть, как она себя чувствует – она уже лежала с макияжем, накрашенная. Молодец.

ЛИХАЧЕВА: Человек сильно меняется? Я, конечно, понимаю, что обобщать здесь не стоит, но все-таки. Человек сильно меняется, встретившись со смертью лицом к лицу – с собственной, пережив клиническую смерть, или, действительно, получив такой диагноз, когда заканчивается жизнь – просто жизнь, а начинается жизнь – смерть?

БЕЛЕНКОВ: Это зависит от человека – раз, и все-таки это зависит от врача. В нашей стране в течение многих лет – но это не проблема врачей, это проблема менталитета, который в нас воспитывали – не было одной функции врача, которая есть в каждой стране. Эта функция – честно вовремя сказать: "Приведите в порядок свои дела". Потому что всегда нам нечего было терять, кроме своих цепей, нечего передавать по наследству, все стальное регулировало государство. Сейчас же, как во всем мире, у нас есть люди, которые бы хотели привести свои дела в порядок. Это касается и собственности, это касается судьбы близких, судьбы детей. Поэтому, так или иначе, я сторонник этого подхода, и всегда честно предупреждаю.

ЛИХАЧЕВА: Вы много раз это делали? Вот вы сами произносили эту фразу, человеку глядя в глаза?

БЕЛЕНКОВ: Приходилось.

ЛИХАЧЕВА: То есть, по сути, вы говорили: "Вы скоро умрете".

БЕЛЕНКОВ: Ну, я так не говорил.

ЛИХАЧЕВА: Я понимаю. Это можно сказать как угодно, но смысл-то…

БЕЛЕНКОВ: Смысл таков. И я всегда говорю человеку о том, что есть высокий риск, я всегда говорю о том, что могут быть варианты, которые мы будем пробовать. Я никогда не говорю сам, и учу своих молодых коллег: никогда не считайте деньги в кармане пациента. Они говорят: "Мы не можем вам порекомендовать вам этот метод лечения, потому что это очень дорого". Я говорю: откуда вы знаете, может он или нет?

ЛИХАЧЕВА: Может, он квартиру продаст.

БЕЛЕНКОВ: Он должен знать, то есть, это право любого человека, право на информацию. Он должен иметь право знать, как правильно нужно лечить его заболевание. Есть пересадки сердца, есть искусственное сердце, есть еще целый ряд направлений, которые кардинально могут продлить жизнь. Кардинально могут продлить жизнь. Но, тем не менее, эта функция врача должна быть. Это непросто и психологически, поверьте мне, но, с другой стороны, ведь любой пациент может, или даже родные пациента могут сказать: "Доктор, а почему вы нас не предупредили?" Понимаете, врач должен быть психологом. Любой, независимо от того, какой он специальности. Поэтому, естественно, я смотрю на пациента.

ЛИХАЧЕВА: Выдержит он эту информацию или нет?

БЕЛЕНКОВ: Не совсем так. Что последует за этим. То есть, есть пациенты, которые собираются, понимая четко, что есть, к сожалению, такая ситуация, они четко намечают: я должен сделать то-то, то-то, успеть. Есть пациенты, которые, конечно, могут впасть в паническое состояние, но тогда мы говорим с родными. Между этими двумя крайностями есть очень много промежуточных этапов.

ЛИХАЧЕВА: Прервемся на одну буквально минуту, потом вернемся вместе с нашим сегодняшним гостем. Я еще раз его представлю. У нас сегодня в гостях один из самых известных кардиологов у нас в стране, профессор, доктор медицинских наук, проректор МГУ Юрий Никитич Беленков.