Версия для печати
Вернуться к списку

Дмитрий Ливанов: "Новые источники финансирования можно отыскать и внутри самой РАН"

Интервью. Начатая государством реформа вызывает большое раздражение в академических кругах. О том, какие цели преследует власть, рассказывает статс-секретарь, заместитель министра образования и науки Дмитрий Ливанов.

- Дмитрий Викторович, что не устраивает государство в финансовом содержании академической науки?

- Сегодня РАН является основным бюджетополучателем. На нее приходится две трети всех затрат на фундаментальные исследования и приблизительно треть общих расходов. Согласитесь, что это очень серьезные объемы. В то же время в структуре финансирования можно констатировать крайне неблагоприятные диспаритеты. Прежде всего это относится к системе управления РАН. Всем понятно, что за последние 15 лет финансирование науки в разы сократилось. Но если количество исследователей за эти годы уменьшилось в два раза, то численность работающих в составе вспомогательного и управленческого персонала в академии почти не изменилась. Количество НИИ выросло с 300 в 1991 году до 450 сегодня. Это означает существенный рост административных расходов, потому что в каждой организации есть дирекция, отдел кадров, бухгалтерия и т. п. Такой ситуации нет ни в одной стране и ни в одной научной системе мира. Доля расходов на управление в РАН приближается к 10% от общего бюджета. Это неадекватный объем затрат. Собственно, чтобы исправить это положение, и начат процесс реформирования академического сектора.

- Каковы основные принципы модернизации?

- Прежде всего развитие конкурсных механизмов финансирования. Мы хотим стимулировать результативную научную деятельность, в том числе отдельных ученых. Государственные ресурсы необходимо перераспределить в пользу тех, кто сегодня работает на высоком уровне и результативно. Второй принцип - оптимизация сети институтов, чтобы повысить эффективность использования федеральных средств и имущества. По сути, за последние годы произошла инфляция административного аппарата при одновременном сужении профессиональной деятельности. И здесь необходимо реализовать ряд жестких мер. Они состоят не только в сокращении числа научных учреждений, но и в изменении их организационно-правовых форм. Если организация академического сектора выполняет чисто отраслевые функции, то целесообразно передать ее в ведение соответствующего госоргана. Известно, что Минздрав уже начал это реализовывать путем создания федерального агентства по высокотехнологичной медпомощи. И целый ряд учреждений РАМН перейдет туда.

- Означает ли это, что подобные меры могут быть применены в отношении институтов РАН?

- Да, если там есть организации, которые ведут чисто отраслевую деятельность. Но все решения будут приниматься индивидуально.

Очень важный вопрос - повышение эффективности использования федерального имущества, которое сегодня передано в пользование РАН. Вопрос этот очень болезненный. Но проблемы, которые здесь накопились, являются настолько острыми, что их решение требует решительных и быстрых мер. Злоупотребления, связанные с использованием федерального имущества, имеют массовый характер. Это выявлено проверками Счетной палаты, Контрольного управления администрации президента России, целого ряда независимых организаций. Для нас важно создать четкий и прозрачный механизм распределения доходов. В этой связи мы предполагаем создать специализированный фонд, который консолидировал бы поступления от аренды имущества, не используемого в основной деятельности академических организаций. И далее осуществлял конкурсное распределение этих доходов в пользу результативно работающих институтов. Есть и вариант создания на основе этих средств негосударственного пенсионного фонда для облегчения ситуации с омоложением кадрового состава академии. Сегодня от аренды РАН получает 1,2 млрд рублей. По экспертным оценкам, это лишь 20-25% от тех средств, которые могли бы быть получены, если бы имущество использовалось на рыночных принципах. Так что резерв для роста доходов от аренды очень большой.

- Завершена ли инвентаризация имущества РАН?

- Еще нет, но она обязательно будет проведена. На этот счет есть четкое поручение президента России. Это будет сделано силами Росимущества.

Третья задача - рационализация системы управления. По своей громоздкости, по затратам она не вписывается ни в какие рамки. Только в аппарате президиума центрального отделения РАН работает около 1,5 тыс. сотрудников. Для сравнения: в нашем министерстве работает всего 300 человек, а в федеральных агентствах по науке и по образованию, которые осуществляют функции учредителя в отношении более чем 1 тыс. вузов и научных организаций, - по 250 человек. Размеры бюрократической компоненты в РАН абсолютно недопустимы. Финансируя эту громоздкую систему, мы отнимаем деньги у тех, кто осуществляет реальные исследования. Когда средств на исследования недостаточно, новые источники средств надо изыскивать в том числе и внутри самой РАН.

- Какие проблемы возникают при переходе РАН на отраслевую оплату труда, итогом которой станет пятикратный рост зарплат за три года?

- Прежде всего всем мероприятиям по оптимизации числа институтов, структуры управления и кадрового состава должна была предшествовать оценка институтов, формирование рейтинга их результативности и создание системы стимулирования наиболее результативных НИИ. Мы предполагали, что 20-25% общего бюджета РАН будет направлено на стимулирование таких институтов. В программе модернизации академии, утвержденной РАН и Минобрнауки России, было зафиксировано, что эти меры должны быть внедрены до начала сокращения персонала. К сожалению, этого сделано не было. Более того, те сокращения, которые сегодня происходят (в этом году должно быть сокращено около 7% сотрудников), основаны на чисто субъективных параметрах, на кулуарных договоренностях, проведены вне рамок четких и понятных принципов и процедур. В результате тяжесть легла в основном на региональные научные организации. Но ясно, что, например, в Пущино или Черноголовке, где научные организации являются основными работодателями, социальные последствия будут более тяжелыми, чем в крупных городах. А многие институты в Москве, которые патронируются некоторыми членами Президиума РАН, сокращения вообще почти не затронули. Мы считаем такое положение абсолютно недопустимым. А между тем именно из-за этих несправедливостей прошли волнения и акции протеста 18-20 июня этого года.

- Может, сокращения стоило начать с президиума РАН?

- Наверное, вы правы. С другой стороны, там зарплата пока повышаться не будет. Это наша принципиальная позиция. Сначала нужно повысить зарплату непосредственно исследователям, а уже потом, если все пройдет успешно, тем, кто ими управляет.

Что еще вызывает нашу озабоченность? 40% фонда оплаты труда предполагалось распределять для поощрения конкретных ученых, показывающих наилучшие результаты деятельности. Мы предполагали привязать эти выплаты к формальным показателям - публикации, патенты, подготовка кадров. Наши коллеги из президиума РАН пока нас не понимают. Там привыкли к тому, что эти деньги распределяет президиум или директора институтов.Мы согласны, чтобы 15% фонда оплаты осталось в распоряжении дирекции института, чтобы нивелировать возможные минусы формальной системы. Должна сохраниться и система программ президиума РАН. Но в целом люди, которые работают в академических институтах, должны понимать, что они могут заработать больше при улучшении качества своей работы. В результате такой несогласованности позиций 40% фонда зарплаты сегодня практически заморожено. Если эта проблема не будет решена в ближайшее время, то мы поставим вопрос о том, что идея внедрения отраслевой оплаты труда в РАН должна быть признана неосуществимой. Эксперимент будет прекращен, и все вернется к единой тарифной сетке, которая действовала в РАН до 1 мая текущего года. Впрочем, надеюсь, что этого не произойдет.

- Министерство образования и науки и его главу Андрея Фурсенко часто обвиняют в отсутствии политической воли. Мол, не хватает смелости, чтобы все реформировать и перестроить. Что на это ответите?

- С политической волей у нас все хорошо. Нужно понимать, что модернизация российской науки - это процесс, который касается интересов сотен тысяч людей. Сегодня идет дискуссия: каковы должны быть темпы преобразований, глубина реформ. Консенсус пока достигнут далеко не по всем аспектам преобразований. Вопрос не в том, кто перетянет на свою сторону канат. Наука - это общественное благо, а не благо отдельных людей. И вклад науки в развитие общества должен быть всем понятен и адекватен тем затратам, которые несет государство, а значит, каждый налогоплательщик.

Сегодня много идет споров о том, какой должна стать РАН. Мы не считаем, что радикальные преобразования являются сейчас оптимальным способом решения существующих проблем. Мы предлагаем идти эволюционным путем. Но мы обеспокоены тем, что уже согласованные меры сегодня не в полной мере реализуются, хотя все возможности для этого созданы. Выбор сценария развития событий будет зависеть от того, насколько успешно в ближайшее время будут реализованы те принципы, о которых я сказал, и те договоренности, которые достигнуты.

- А если противодействие со стороны академиков будет очень жестким? Если они будут саботировать реформу?

- Если мы увидим, что эволюционный сценарий буксует, что те решения, которые приняты, не реализуются или реализуются не так, как нужно, то мы будем предлагать и более радикальные варианты реформы.