Версия для печати
Вернуться к списку

ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ РАН Ю. БАЛЕГА: ГОЛОС РОССИЙСКОЙ НАУКИ НА АКАДЕМИЧЕСКОМ САММИТЕ СТРАН БОЛЬШОЙ ДВАДЦАТКИ

В преддверии саммита Большой двадцатки G20, который пройдет в Италии в октябре 2021 года, ученые из стран-участниц встретились в Риме на Академическом саммите по науке и обсудили главные вызовы, стоящие перед человечеством. От России в саммите принимал участие вице-президент Российской академии наук, академик РАН Юрий Юрьевич Балега. Какие рекомендации по преодолению кризисов выработали ученые в рамках встречи? И в чем разница между итальянским и российским подходом к науке? В интервью с Юрием Юрьевичем Балегой.

Юрий Юрьевич Балега – вице-президент Российской академии наук, академик РАН.

– Юрий Юрьевич, расскажите о вашей рабочей поездке в Италию. Какие вопросы поднимались на Академическом саммите по науке G20?

− Академический саммит по науке традиционно проводится в преддверии встречи руководителей стран Большой двадцатки. Эта встреча пройдет в октябре 2021 года в Риме. Академическое сообщество рассматривает актуальные вопросы науки и формирует повестку обсуждения для руководителей стран Большой двадцатки.

Конечно, всех волнует сейчас ситуация с Сovid-19, глобальное потепление и другие кризисы. Но главная тема, которую обсуждали на Академическом саммите, безусловно, связана с влиянием пандемии. И речь шла не только о вопросах вирусологии. Ученые рассматривали последствия пандемии, которые проявились в самых разных областях. Это и экономические, и социальные, и политические, и гуманитарные, и культурные последствия, для преодоления которых научное сообщество предложило ряд мер. Это те рекомендации, которые мы предлагаем рассмотреть правительствам стран Большой двадцатки, чтобы отвечать на вызовы, с которыми столкнулось человечество.

– Какие меры предлагает научное сообщество?

− Участники Академического саммита подготовили два документа. Первый связан с естественными науками, и прежде всего с медицинским аспектом пандемии. Второй документ посвящен гуманитарным вопросам – преодолению кризисов, экономических последствий, общественным отношениям, правам и свободам, а также культурным особенностям существования в более устойчивом и менее уязвимом мире. В конце обсуждения я предложил объединить два документа в один, значительно сократив текст, чтобы представители стран G20 сразу понимали суть предлагаемых мер.

Прежде всего, академическое сообщество призывает вкладывать средства в фундаментальную науку, в исследования, посвященные живому миру, происхождению и эволюции вирусов.

Также необходимо организовывать международные мероприятия, связанные с обменом информации. Ученые уверены, что информация, которая появляется у одного государства, должна быть доступна коллегам из других стран. Только так можно предпринимать совместные меры по парированию различных угроз. Активно обсуждался вопрос обмена данными и некой стандартизации различных технологий, формирования общего единого мнения, которое сейчас трудно формулировать из-за политических проблем.

Например, я выступал с докладом об отечественных вакцинах, в частности о вакцине «Спутник-V». Я отмечал, что сегодня – это одна из лучших вакцин в мире. Но, к сожалению, она до сих пор не признана мировым сообществом. А это приносит вред всем, ведь многие государства, которые признают эффективность российской вакцины, не могут ее производить и даже просто получить для вакцинации населения, поскольку она не принята в Европейском Союзе или США. Поэтому академическое сообщество, ученые всего мира должны вместе бороться с этим вызовом. А политика должна отойти на второй план. По итогам обсуждения ученые выразили мнение о том, что реализовать меры по преодолению коронакризиса можно только совместными усилиями.

На Академическом саммите S20+SSH20 в Риме. 2021 год

Наконец, ученые стран G20 предложили технологии и методы для выработки общей платформы, в рамках которой специалисты вместе могли бы вырабатывать общую позицию о специфике вируса и о том, как с ним бороться.

Если говорить о гуманитарных аспектах, то здесь, прежде всего, рассматривался вопрос влияния пандемии на экономику всех стран. Потери государств оцениваются в сотни миллиардов долларов. И речь не только об экономических последствиях, но и образовательных, культурных. Сейчас особенно остро проявляется проблема борьбы с предрассудками. Даже в России с ее достаточно высокообразованным населением приходится слышать фразы: «А зачем мне прививаться? Вакцина наверняка мне навредит». Но любой ученый скажет, что единственный способ избежать тяжелых последствий для человека – вакцинироваться.

После обсуждения этих и других важных вопросов был подписан меморандум, который будет опубликован в преддверии саммита Большой двадцатки.

Хочу сказать, что меня приятно удивило внимание руководства Италии к саммиту. Не буду скрывать, но в России отношение к Российской академии наук по большей части отстраненное. Тогда как на Академическом саммите в Италии к обсуждению академиков присоединились сразу 6 министров правительства Италии. Более того, Национальная академия деи Линчеи организовала встречу с президентом Италии. Он рассказал о своем видении ситуации и выслушал мнения участников встречи. Для меня это неслыханно, чтобы президент снизошел до общения с академиками, учеными. Кстати, Национальная академия наук Италии имеет давнюю историю, которая началась еще в XVII веке. Достаточно сказать, что членом этой академии был великий Галилео Галилей. Поэтому отношение к науке в Италии совсем другое – уважительное. А мнение каждого члена Академии ценится руководством страны. На меня это произвело сильное впечатление.

Не буду лукавить. Нам бы хотелось, чтобы и к мнению российских ученых прислушивались чаще. Но я далек от мысли, что наши чиновники и руководители могут общаться с российскими учеными в итальянской манере. Это вряд ли возможно. Мы совсем другая страна. У нас иные традиции, ценности.

Вице-президент РАН Юрий Балега и президент Национальной академии деи Линчеи Роберто Антонелли

– Вспоминая опыт предыдущих Академических саммитов, общения с учеными из других стран, замечаете ли вы, что руководители государств прислушиваются к мнению ученых, или это все-таки сегодняшний тренд, связанный с пандемией?

− Я думаю, что вы правы. Это некий тренд, связанный с пандемией и общим состоянием мировой экономики. Международное сообщество и руководители всех стран понимают, что данный кризис серьезно бьет по их политике. К примеру, сейчас проходят выборы нового канцлера в Германии. И первое, с чем столкнется новый руководитель государства, будут проблемы, связанные с Сovid-19 и последствиями экономического хаоса. Поэтому так важно прислушиваться к людям опытным, способным выработать единую точку зрения на основе дискуссии. А у академиков, особенно возрастных, колоссальный опыт за спиной и десятилетия работы в науке. Это необходимо ценить. И важно прислушиваться к мнению ученых перед принятием решений. Это правильный подход.

– Насколько пандемия повлияла на общение между учеными?

− При всех негативных последствиях, пандемия привнесла и положительные эффекты в сферу науки. Поначалу мы с большой опаской относились к встречам в дистанционном режиме. Но, как оказалось, это очень эффективный механизм. Сегодня разработано огромное количество технических средств и приложений для встреч, бесед и конференций в режиме ВКС. А поскольку общество быстро адаптировалось к данному формату, дискуссии по тем или иным направлениям стали привлекать еще больше людей. Так или иначе, визиты до пандемии тоже сопровождались трудностями с оформлением визы, финансовыми сложностями. Тогда как сегодня обсудить актуальные проблемы становится намного легче. И большинство участников Академического саммита работали дистанционно. Каждый высказал свою точку зрения и упомянул ряд существующих проблем.

Конечно, у всех ученых одна проблема: нехватка финансирования. Ученым всегда мало средств. Научные установки требуют огромных денег. Скажем, для исследований в области микробиологии необходимы криомикроскопы. Один такой прибор стоит порядка миллиарда рублей. А научные лаборатории страны нуждаются в десятках таких микроскопов.

Медики нуждаются в синхротронных установках и суперкомпьютерах, без которых сегодня не обходится ни одно научное направление. Нужны дорогостоящие установки для исследований в области генетики. Они все стоят миллиарды долларов. Но настоящая наука зиждется на дорогих экспериментах, на многомиллиардных в долларовом исчислении вложениях.

К примеру, сегодня во Франции строится экспериментальный термоядерный реактор ITER. Уже сейчас его стоимость оценивается в 20 миллиардов евро. А в будущем, возможно, цена проекта возрастет до 50 миллиардов евро. При этом ожидаемый результат совершенно не очевиден. Даже физики не уверены в том, что установка принесет пользу человечеству.

Очевидно, что в финансировании нуждается и сфера медицины, вирусологии, биологии. Ведь живая материя намного сложнее, чем физические объекты. Сама суть живого до сих пор не определена. Тот же вирус – очень сложное для понимания человека образование. С одной стороны, он не живой, но попадая внутрь организма, вирус начинает размножаться, используя клетки жертвы. Я почти уверен, что для понимания этих сущностей нужны усилия в том числе физиков, математиков, которые смогут на моделях объяснить эти процессы. Потому что современная наука – это то, что построено на основе математической модели. И на Академическом саммите мы говорили именно об этом: необходимо продвигать фундаментальные науки в сферу медицины, биологии, в науки о живом.

– То есть наблюдается некий тренд на междисциплинарность.

− Совершенно верно. Современная наука должна быть междисциплинарной. Я вспоминаю великого физика, Нобелевского лауреата Виталия Лазаревича Гинзбурга. Он говорил: «Я знаю что-то из этой области физики, что-то из другой, что-то из третьей. Но я могу все эти знания соединить и сгенерировать новые идеи для других областей, которые мне знакомы». Мне кажется, именно так должны развиваться современные научные направления.

– Есть ли интерес у итальянских коллег и коллег из других стран мира к достижениям российских ученых?

− Безусловно. Без преувеличения скажу, что наша школа математики, школа физики, особенно теоретической, очень ценится в мире. Тот же Курс теоретической физики Ландау и Лифшица, написанный после войны, стоит на полке у каждого серьезного физика. И без этой школы не было бы ничего. Мы бы не полетели в космос, не наработали отечественный ядерный потенциал. А наша вакцина «Спутник-V», которая сегодня спасает жизни людей, была разработана в кратчайшие сроки, потому что еще десятилетия назад была создана платформа, наработаны технологии. Поэтому и отношение к российской науке уважительное.

Кстати сказать, в Италии я также встречался с Чрезвычайным и Полномочным Послом России в Ватикане – Александром Алексеевичем Авдеевым. Он рассказал, что в Ватикане действует Папская академия наук. Я в начале ухмыльнулся, на что Александр Алексеевич сказал: «Посмотри список академиков». А там − все величайшие умы человечества, в том числе из России. Авдеев отметил значимость того, чтобы еще больше ученых из России были приняты в Папскую академию. И, наоборот, чтобы наша Академия наук приняла члена Папской академии. К тому же нынешний Папа римский Франциск очень доброжелательно относится к России. Посол пообещал организовать встречу президента РАН Александра Михайловича Сергеева с президентом Папской академии наук и с Римским Папой. А это очень важно, ведь Папский престол имеет огромное влияние на все мировое сообщество.

– Это может стать одним из мероприятий в рамках научной дипломатии.

− Конечно. Я также встречался с руководителем Представительства Россотрудничества в Риме Дарьей Алексеевной Пушковой. Она предложила организовать встречу президента РАН с соотечественниками и учеными русского происхождения, живущими в Италии, в преддверии 300-летия Российской академии наук. Так что мы надеемся, что нам удастся провести эту встречу уже в 2022 году.