Владимир Чехонин: «Главный урок пандемии – надо поддерживать свою науку!»

11.10.2021

Беседа с академиком, вице-президентом РАН о войне с вирусами

Я не мог удержаться и не спросить академика сразу «в лоб»: «Первая «Биобомба» уже взорвалась! А кто, по-вашему, победит: мы или они, вирусы?» «Не знаю, – честно ответил он. – Пока они наступают, а мы обороняемся. Вернее – пытаемся обороняться, но преимущество на их стороне».

– А у нас есть шансы остановить, уничтожить их?

– Нет. Мы можем лишь жить с ними, и именно это должна и может сделать наука. Вся надежда на нее. Нашу и мировую. К счастью, мы в этой битве в первых рядах.Благодаря великим нашим предшественникам, таким как академик Спирин, которые сумели спрогнозировать будущее.Я имел счастье знать Александра Сергеевича, общаться с ним... Недавно он ушел из жизни, но его работы классические, они обогатили мировую науку. Он – наш учитель...

Согласитесь, приятно это слышать от вице-президента РАН. Если вспоминают об Учителях, верны их заветам, сохраняют традиции, – это свидетельствует о научных школах, которые еще живы в России и которые позволяют нам выживать в современном мире.

Об этом мы и беседовали с Владимиром Павловичем Чехониным.

Я сразу признался:

Хотел прийти к вам, когда пандемия коронавируса закончится. Хотелось поговорить об ее итогах. Но у меня такое ощущение, что это наступит не очень скоро. Разве не так?

– Ситуация то улучшается, то ухудшается. Уверен, что и в следующем году пандемия не закончится. Потребуется минимум два года, чтобы ситуацию взять под эпидемиологический контроль. И многое зависит от прививочной кампании – как быстро она пойдет. Но есть одна особенность. Если мы будем прививать людей постепенно, в течение тех же двух лет – то это не решит проблему. Нужно сделать это в очень короткий промежуток времени. В течение первых четырех месяцев пандемии...

Иначе, что все приходится начинать сначала?

– Конечно. Образно говоря, происходит «возвращение иммунитета» на те же позиции, с которых начинали вакцинацию.

Полтора года назад прошел президиум Академии наук, посвященный началу пандемии. Тогда ведь высказывались весьма оптимистические прогнозы, почему они не оправдались?

– Мы занимались разработкой новых методов диагностики и лечения. Причем диагностики – как антигенов, так и антител. А также созданием вакцин. Мы говорили тогда, что все необходимое для этого у нас есть – и базы соответствующие, и кадры, и опыт. Дальнейшие события подтвердили правильность этих выводов.

К сожалению, об этой титанической работе ученых Академии наук слишком мало известно. Из общей картины вырываются фрагменты, слишком много внимания уделяется коммерческой деятельности, связанной с вакцинами…

– Время такое, когда в центре экономическая составляющая...

Но ведь это мешает оценке реальной ситуации! Может, из-за этого и много сомневающихся в пользе вакцинации?

– Согласен... Однако наша работа идет в трех направлениях. Это разработка методов диагностики, методов лечения и методов профилактики, то есть создание вакцин.

И как вы оцениваете состояние дел в каждой области?

– По диагностике мы решили практически все. Мы даже разработали свою «академическую» вакцину в Институте биоорганической химии имени Шемякина-Овчинникова под руководством академика Габибова. Это была большая работа. Ее завершили в короткие сроки, на нее даже получен патент. Теперь, благодаря ей, можно эффективно получать ответ на то, как «отвечает» организм на контакт с вирусом. В других научных учреждениях были разработаны специальные системы для анализа самого вируса. То есть теперь можно определять как сам вирус, так и ответ организма на него. Считаю, что эта проблема была у нас решена быстро и на очень хорошем уровне, что подтверждают и наши коллеги за рубежом.

Как удалось это сделать за столь короткое время?

– У нас был хороший опыт по созданию диагностикумов (взвеси убитых микробов), для других инфекций. Проблем с их разработкой не было.

Что касается вакцин, то в каждом из трех направлений были приличные заделы. По сути дела, на этих платформах вакцины и были созданы. Этим и объясняется не только сравнительно короткий временной отрезок работы, но и эффективность наших вакцин.

А второе направление?

– Это получение лекарств. Данная проблема намного сложнее. Два противовирусных препарата, которые выпускались фармацевтическими фирмами и использовались при лечении Ковид-19, были по сути аналогом западных. Собственный препарат –эффективный и безопасный, был создан в Екатеринбурге, в Институте под руководством академиков Чарушина и Чупахина. По просьбе коллег из Китая, туда была отправлена партия доз этого препарата, и оттуда пришел очень хороший отзыв о нем... Я не называю специально лекарственные препараты, чтобы не вызывать ажиотаж и избежать упреков в рекламировании их. Нужно к этому относиться очень осторожно. Главное – обращаться к врачам и точно следовать их рекомендациям. Это относится ко всем заболеваниям, а к вирусным – в особенности...

- Полностью согласен с вами! К сожалению, агрессивная реклама в печати и на телевидении чаще всего наносит вред, тем более что рекламируются в больше своем«пустышки»...

– А на Урале сейчас идут испытания аэрозольной формы препарата, чтобы еще эффективнее уничтожать вирус непосредственно у «входных ворот» – в области верхних дыхательных путей. Не исключено, что до конца года этот препарат будет получен.

Но почему о таких лекарствах молчат?

– Несколько дней назад на Бюро отделения медицинских наук РАН мы обсуждали ситуацию с такими препаратами. Причем всеми, что созданы в мире. И пришли к выводу, что они эффективны в течение трех-максимум пяти дней после появления первых признаков заболевания. После этого они не активны...

Почему?

– Вирус уходит с поверхности дыхательных путей. Он размножается очень интенсивно, а потому справиться с ним очень трудно, подчас невозможно. Препараты уже бессильны, и нужны новые методы лечения.

Вы провели серию встреч с известными учеными страны. На них речь шла о борьбе с Ковидом-19. Каковы главные итоги этой своеобразной «мозговой атаки» на пандемию?

– Специалисты пришли к выводу, что на сегодняшний день эффективность существующих противовирусных лекарств в лечении коронавируса, к сожалению, не очень высокая. Иное дело – биологически активные препараты, которые позволяют нейтрализовать вирус, предотвращая взаимодействие вируса и клетки человека.

Их нужно специально создавать?

– Конечно. И такие препараты на основе высокоспецифичных антител у нас создаются как на площадке Института биологической химии в Москве, так и в других институтах. Основная идея их разработки: сформировать барьер на пути проникновения вируса в клетки. Однако до клинических испытаний еще нужно провести целый ряд исследований. Ведь это очень сложная и тонкая работа! Идет широкий поиск принципиально новых инновационных препаратов.

То есть пандемия подтолкнула науку к поиску новых путей?

– Конечно. Пандемия открыла ряд новых направлений. Очевидно, что надо изучать коммуникацию вируса и клетки, исследовать совершенно новые механизмы такого взаимодействия. Мы озадачены тем, чтобы создавать новые фармакологические платформы, на которых можно будет быстро разрабатывать новые препараты.

Похоже, пандемия это своеобразное испытание и для Академии наук как общественного института?

– Безусловно. Как бы во властных структурах ни относились к Академии, но она всегда в центре событий,живет заботами и надеждами общества. Развитие общества невозможно без науки, и пандемия еще раз доказывает это. Наша наука достойно выдерживает это испытание, и хочу отметить, что государство делает все необходимое для этого. Президиум РАН выступил с рядом инициатив, чтобы усилить работы в этом направлении. Речь идет о создании специального вирусологического центра. Президент В.В. Путин сразу же одобрил эту идею. Ну а потом все ушло в правительство, в разные властные структуры, и начались как всегда разнообразные «согласования»...

Уроки прошлого не учитываются?

– Я выступал на совещании в правительстве и сказал, что если бы в свое время не профинансировали исследования по коронавирусным инфекциям, то сегодня ситуация была бы катастрофической. К счастью, в начале этого века к нашим рекомендациям прислушались.

Насколько я помню, это было в 2008 году после совместного заседания двух Академий Большой и Медицинской. Тогда они еще работали по отдельности, но тесные связи, конечно же, были. Помню, выступил академик Спирин Александр Сергеевич. Его речь поразила меня. Он прямо сказал, что начинается биологическая война...

– Он был широко мыслящим человеком. Я близко знал его, так как работал в возглавляемом им Институте белка в г. Пущино. Александр Сергеевич уже тогда предсказывал, что «биологическая война» будет пострашней атомной, так как вирусы имеют способность уничтожать человечество «исподтишка». Авторитет академика Спирина в мире был бесспорен. Он прекрасно понимал, что если мы не будем изучать биологические основы распространения тех или иных инфекций, то такое «невежество» может привести человечество к гибели. Его на всех уровнях понимали, но не в полной мере поддерживали.

Из беседы с академиком А.С. Спириным: «Существует опасность прямой, преднамеренной разработки новых видов биологического оружия, в первую очередь вирусного, токсинного и генного. Нельзя не учитывать такие особенности этого оружия, как исключительная массовость поражения при скромности финансовых затрат и производственных мощностей для его создания, возможность скрытого производства и применения, возможность как отстроченного эффекта, так и чрезвычайно быстрого действия. Особенно опасным может быть групповой и индивидуальный терроризм с применением биологического оружия. Проблема состоит в том, что все достижения и технологические разработки генной инженерии, генной терапии и других направлений биотехнологии и биоинженерии могут быть непосредственно и прямо использованы для создания биологического оружия нового поколения»… Не кажутся ли вам эти слова великого ученого пророческими?

– В умах очень многих возникает мысль: а не искусственная ли ситуация с Ковидом-19? Безусловно, во многих мировых центрах работали с коронавирусами. Я вам определенно скажу: это не боевая инфекция. Если бы она была таковой, то характеристики ее были бы совсем иные. Это не сконструированный вирус для войны. Да, ученые с ним работали, изучали. И в Китае, и в Америке. Да и наши специалисты были знакомы с коронавирусами достаточно хорошо. Вопрос иной: если вирус «ушел» из лаборатории, то как? Этот вопрос изучает ВОЗ – Всемирная организация здравоохранения...

Как-то зловеще звучит «боевая конструкция»! Наверное, об этом стоит задуматься слишком много биологических лабораторий создается в мире...

– Американцы создают такие лаборатории вокруг России, вблизи наших границ. Эти центры секретные. Известно, что в них идет работа с патогенными микроорганизмами. Нельзя исключить, что со временем там могут появиться и очень опасные вирусы, и иные биологические объекты... Конечно, такая ситуация нас беспокоит. Разработанная программа «Санитарный щит» как раз предполагает защиту от разных инфекций, которые способны угрожать нашим границам.

Разве возможно защититься от того же комара?

– Трудно. Ведь комар способен перенести инфекцию очень быстро... Но изучаются и создаются специальные средства, которые помогают это сделать. Я хочу подчеркнуть, что такими проблемами надо заниматься, так как это потенциальная угроза для нас. Можно с юмором относиться к «проблеме комаров», но угроза-то реальная... И нынешняя пандемия это показывает весьма убедительно.

Господи, но когда же мы будем жить спокойно?!

– Могу «успокоить» – никогда! Спокон веков возникали проблемы и вызовы, с которыми надо было бороться. В том числе и военные вызовы. И в будущем их не избежать. Значит, надо активно работать и не забывать уроки прошлого. Хочу повторить: если бы мы в начале этого века не позаботились об исследованиях коронавирусов, то сегодняшняя ситуация была бы намного печальней. Главный урок пандемии – надо поддерживать науку и доверять своим ученым!

Беседовал Владимир Губарев

Источник: Столетие

Подразделы

Объявления

©РАН 2024