Москва. 11 марта. INTERFAX.RU - Из Москвы в Вашингтон
вылетела делегация Российской академии наук во главе с ее президентом -
академиком Александром Сергеевым. В столице США планируется подписать
соглашение о сотрудничестве между РАН и Национальной академией наук США на
2019-2023 гг. Об отношениях между учеными двух стран, а также о
российско-американских и об американо-китайских отношениях рассказывает нашему
корреспонденту Вячеславу Терехову член российской делегации, директор
Национального исследовательского института мировой экономики и международных
отношений им. Е.М. Примакова член-корреспондент РАН Федор Войтоловский.
Что не могут дипломаты - могут ученые
- С чем летите в США?
- Несмотря на глубокий политический кризис в
отношениях между Россией и США, которые многие эксперты по обе стороны уже
привычно стали называть "новой холодной войной", между учеными двух
стран продолжается активный диалог. 12 марта в Вашингтоне состоится научный
симпозиум Российской Академии наук (РАН) и Национальной академией наук (НАН)
США (она объединяет Национальные академии наук, инженерного дела и медицины), в
ходе которого президентом РАН академиком Сергеевым и президентом НАН Марсией
Макнатт будет подписано Соглашение о сотрудничестве между РАН и НАН на
2019-2023 гг. Это - юбилейное продление соглашения, впервые подписанного в 1959
г., когда США и СССР активно планировали ядерные удары по территории друг друга
и разговаривали на языке ультиматумов.
Взаимодействие двух академий продолжается уже 60 лет,
несмотря на самые острые кризисы и противоречия между двумя странами,
идеологическую борьбу и военно-политическую конфронтацию, взлеты и падения в
отношениях между двумя странами. На протяжении десятилетий взаимодействие
ученых всегда касалось не только сфер, в которых научный потенциал обеих стран
наиболее высок - энергетики, биологии и медицины, изучения атмосферы, Мирового
океана и космических исследований. Однако особую значимость на протяжении
десятилетий имел диалог между советскими/ российскими и американскими учеными по
проблемам глобальной и региональной безопасности, контроля над вооружениями,
вопросов нераспространения оружия массового поражения и средств его доставки,
борьбы с международным терроризмом. Эти темы всегда занимали чрезвычайно важное
место во взаимодействии двух академий - они создавали основу для диалога по
"второму треку" по тем темам, которые зачастую по политическим
причинам не могли быть сюжетами обсуждения между профессиональными дипломатами.
И именно из этого диалога зачастую рождались идеи, которые затем находили
воплощение в конкретных соглашениях между двумя державами, в документах ООН и
других международных организаций.
Наступает период, когда все будут против всех?
- Создается впечатление, что мир входит
в опасный период, который можно охарактеризовать принципом "все против
всех". При этом ни о какой системе безопасности речь уже не идет, потому
что старый порядок с катастрофической скоростью не меняется, а даже рушится.
Что нас ждет? Коллапс? Новый миропорядок: каким он будет?
- Я не могу сказать, что все против всех. Но мы явно
входим в такой этап развития системы международных отношений, в котором
уменьшается, снижается количество правил, регулирующих механизмов, норм и
практики их применения. Уровень всех этих составляющих организации миропорядка
снижается. Мы это сейчас особенно ярко наблюдаем в системе контроля над
вооружениями. Потому что происходит распад того фундамента, который был
выстроен еще в годы "холодной войны", чему способствовало
взаимодействие СССР и США. Даже в то время! Эта система соглашений не была
реальным механизмом сдерживания гонки вооружений, но была основой выработки
правил игры в военно-стратегической сфере. Краеугольными камнями здесь были
соглашения об ограничении количественных потолков стратегических наступательных
вооружений, соглашения, регламентирующие порядок создания и развертывания
других систем, а также их испытаний и применения. Особо следует отметить такие
эпохальные соглашения времен холодной войны как Договор о запрещении испытаний
ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой 1963 г. (о
"трех средах"), Договор об ограничении систем противоракетной обороны
(ПРО) 1972 г., а впоследствии - Договор о ликвидации ракет средней и меньшей
дальности 1987 г. Советско-американский диалог позволил заключить в 1968 году
Договор о нераспространении ядерного оружия. Он стал первым многосторонним
соглашением в этой сфере. И эта система инерционно сохранялась, и даже
развивалась уже после окончания холодной войны. Российская Федерация и
Соединенные Штаты - обе страны шли на количественные ограничения стратегических
наступательных вооружений - боезарядов и их носителей. Последний договор из
этой серии - Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки
о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных
вооружений, подписанный в 2010 г. в Праге.
- Но все эти документы уходят в небытие.
- Да. Сейчас мы наблюдаем процесс постепенного распада
этой системы соглашений, которой едва ли придет что-то на смену. Причем распад
этот вызван как объективными, так и субъективными причинами. Например, новой
технологической революцией в области развития систем ядерного вооружения и
средств его доставки. И не только ядерных, но и высокоточных систем,
стратегических и нестратегических наступательных и оборонительных систем,
вооружений, основанных на новых физических принципах.
И здесь в полном разгаре идет технологическая
революция, в авангарде которой хотят быть уже не только США и Россия, но и
другие страны.
Среди субъективных причин разрушения системы контроля
над вооружениями стоит назвать логику интересов военно-промышленного комплекса
(ВПК) ведущих держав. В Соединенных Штатах действует очень сильный лоббистский
механизм ВПК. Он традиционно влияет на процессы принятия решений в
военно-политической сфере. Это - на уровне исполнительной власти, и на
бюджетный процесс - на уровне законодательной.
Есть и другие субъективные факторы. Они завязаны в
большей степени не столько на военные интересы, сколько на
политико-идеологические позиции. Сейчас, например, советник президента Трампа
по национальной безопасности Джон Болтон представляет идейно-политическое
течение неоконсерваторов. Для них и для многих других представителей правового
крыла Республиканской партии, обеспечить национальную безопасность США можно
лишь при полной или существенной "свободе рук" в сфере развития
вооружений и военной техники. Это означает - не быть связанными международными
соглашениями и иметь возможность осуществлять проецирование силы в любом
регионе мира. Для них это азы, это основы осуществления американской политики
национальной безопасности. Сторонникам таких взглядов нынешний кризис в
российско-американских отношениях весьма на руку. В этих условиях диалог между
Вашингтоном и Москвой наиболее затруднителен.
- Это относится только к администрации
Трампа?
- Нет. Мы видим, что эта линия последовательно
Вашингтоном проводится с начала 2000-х годов, но в первую очередь - именно
республиканскими администрациями. В 2002 году первый шаг был сделан в этой
сфере решением Соединенных Штатов о выходе из Договора об ограничении систем
противоракетной обороны. Тогда это делал Буш-младший под сильным влиянием
неоконсервативных идей. Сегодня это делает республиканец Дональд Трамп.
Принятое в 2018 г. решение о выходе Соединенных Штатов из Договора о ликвидации
ракет средней и меньшей дальности - логичное продолжение этой линии Вашингтоном.
Парадоксально, что этот договор тогда подписал с М.С. Горбачевым
президент-республиканец с самой бескомпромиссной репутацией - Рональд Рейган.
ДРСМД был в некотором смысле уникальным соглашением - впервые класс вооружений
ликвидировался обеими сторонами на основе принципов "абсолютного
нуля". Когда были ликвидированы американские ракеты "Першинг-2"
и крылатые ракеты, размещенные в Европе, а Советский Союз пошел на ликвидацию
своих ракет средней и меньшей дальности, которые были преимущественно размещены
в европейской части СССР.
- Еще не так давно Горбачева критиковали
за подписание этого "уникального" Договора.
- Да. С одной стороны, критики обвиняли его в том, что
он нанес очень тяжелый удар и по позициям советского военно-промышленного
комплекса, и по обороноспособности, ликвидировав несколько модификаций новейших
ракет. Военные и разработчики очень скептически относились к этому договору.
Но, тем не менее, тогда этот договор был очень нужен в политическом отношении -
он снизил риск военного конфликта в Европе с применением ядерного оружия. Это
дало возможность избавиться от проблемы малого подлетного времени - советские
ракеты средней и меньшей дальности могли нанести удар лишь по американским
военным базам в Европе и европейским странам НАТО. В то время как американские
ракеты закрывали значительную территорию европейской части СССР. Размещение
американских ракет средней и меньшей дальности с ядерными боезарядами позволяло
нанести по центрально-промышленному региону Советского Союза ядерный удар за
предельно краткое подлетное время, что позволяло многократно усилить риск
первого удара. К тому же они дополняли и подкрепляли стратегические ядерные
силы.
И все же это решение было компромиссным с обеих
сторон. Соединенные Штаты утратили рычаг жесткого военного давления на
Советский Союз и возвращались только к стратегической "триаде".
Советский Союз, теряя класс новейших ракет с перевесом в более чем 1000 штук,
избавился от проблемы малого подлетного времени. Вместе с тем СССР решал самую
важную политическую задачу - мог продемонстрировать свои мирные намерения
странам Западной Европы. Этот договор снижал риски в первую очередь для стран
Западной Европы, которые тогда рассматривались советским руководством, как
ключевые потенциальные, экономические, технологические партнеры и возможные
источники кредитов для уже шатавшейся советской экономики. И это решение было
прагматичным с точки зрения экономических и политических интересов Советского
Союза. Вот только его плодами, как и результатами вывода советских войск из
Германии, ни СССР, ни даже Россия воспользоваться, к сожалению, в полной мере
не смогли.
ДРСМД приветствовали в Западной Европе, потому что это
значительно снизило их риски в случае советско-американского конфликта. Это
повысило уровень того, что специалисты в военной сфере называют
"стратегической стабильностью". Этот принцип базируется на том, что
противники не должны иметь мотивов нанесения упреждающего ядерного удара,
потому что в равной степени испытывают риски получить соответствующий ответный/ответно-встречный
удар в ответ. И любой фактор, который нарушает целостность этого принципа,
становится дестабилизирующим по отношению к стратегической стабильности -
повышает риски для участников отношений ядерного сдерживания. Наличие ракет
средней и меньшей дальности в Европе было таким очень серьезным
дестабилизирующим фактором. Но, похоже, что уроки прошлого стали забываться не
только США, но и их европейскими союзниками, которые вполне нейтрально
встретили решение администрации Трампа о выходе из ДРСМД.
СНВ-3: быть или не быть?
- К 2021 году мир встанет на грань ничем
неконтролируемой гонки вооружений. К этому году перестанет действовать
российско-американский Договор об ограничении и сокращении стратегических
наступательных вооружений. Что будет дальше? Демонтирован Договор по ПРО,
сейчас демонтирован Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. И
возникает вопрос о том, будет ли продлен СНВ-3?
- Судя по такой логике, может быть и не продлен.
Ситуация очень трудная. С одной стороны, многие сторонники "свободы
рук" в сфере контроля над вооружениями в Вашингтоне считают, что эти
механизмы, сохраняющиеся в России в той или иной степени - это архаика, и что
их надо демонтировать, и Соединенные Штаты входят в совершенно иной мир, в
котором не нужны правила игры в ракетно-ядерной сфере, во всяком случае, не
нужны только с одной Россией. С другой стороны, если посмотреть на эту ситуацию
даже с точки зрения самого прагматичного подхода, для США, как и для России,
лучше иметь хоть какую-то систему правил игры в такой чувствительной и опасной,
чем не иметь никакой! Российское руководство последовательно придерживается
именно такого подхода - мы за сохранение системы контроля над вооружениями и ее
развитие. И в Вашингтоне, надо сказать, это тоже понимают многие представители
научно-экспертного сообщества, официальные лица и дипломаты. Но политическая
конъюнктура сейчас совсем иная.
Закономерно, что в опубликованном в прошлом году
обзоре ядерной политики США говорится о том, что Соединенные Штаты сохраняют за
собой готовность к тому, чтобы выработать условия продления после 2020 г. СНВ-3
с Россией. Он может быть продлен на 5 лет. Россия неоднократно высказывала на
высоком официальном уровне готовность к продлению этого соглашения. К
сожалению, это предельный срок действия этого договора. То есть в 2026 г. в
любом случае у нас не будет этого Договора. Но все-таки это некий временной
лаг, который позволяет, во-первых, увидеть глобальные тенденции в
военно-экономической и военно-технологической сферах более ярко и более
рельефно, в том числе те, которые только обозначаются сегодня. Увидеть
тенденции в области развития стратегических наступательных систем и
нестратегических систем не только России и США, но и других государств, прежде
всего Китая, а также прочих ядерных держав. Можно будет оценить перспективы
выработки того, что политологи, специалисты в сфере международной безопасности
называют "механизмами многостороннего контроля над вооружениями".
Таких механизмов нет. Могут ли они быть созданы - это большой вопрос. Но,
демонтируя последние остатки системы контроля над вооружениями между Россией и
США, едва ли можно будет легко вовлечь Россию в новый диалог в случае, если
Соединенные Штаты попытаются на своих условиях создать такую многостороннюю
систему. Что интересует Вашингтон в первую очередь в этом отношении? Это,
конечно, КНР - ее военное строительство и потенциал.
Рост ракетно-ядерного потенциал Китая остановить возможно?
- Региональный Договор о ракетах средней
и меньшей дальности для Европы очень выгоден. Но для Китая это сдерживание,
по-моему, неприемлемо: ракеты средней и меньшей дальности составляют основу
китайского ядерного потенциала. Не надо ли в таком случае, прекращая этот
Договор, попытаться китайцев тоже усадить или уговорить сесть за стол переговоров
для разработки трехстороннего договора об ограничении?
- Если мы говорим о потенциале стратегических
наступательных вооружений, то пока Китай имеет потенциал многократно меньший,
чем Россия и Соединенные Штаты. Но вот ракет средней и меньшей дальности наземного
базирования, которых у России и США нет вообще, у КНР до нескольких сотен. К
сожалению, Пекин предельно нетранспарентен в ракетно-ядерной сфере. Китай
называет одни цифры, международные организации и ведущие российские и западные
научно-исследовательские центры называют совсем другие цифры.
Если Соединенные Штаты и Россия транспарентны в этой
сфере в соответствии с имеющимися договоренностями, то Китай, не имея никаких
договоренностей и не выражая на одностороннем уровне готовность к открытости
создает большое поле для различного рода оценок. Зачастую даже и политически
невыгодных ему спекуляций. Если идет речь о нестратегических носителях и
нестратегических боезарядах, прежде всего, о ракетах средней и меньшей
дальности наземного базирования, а также о тактических ядерных вооружениях, то
здесь Китай, безусловно, является лидером. И именно эта компонента ядерных сил
Китая - нестратегическая - развивается наиболее динамично. Она необходима Китаю
для проецирования силы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и, прежде всего, для
противодействия Соединенным Штатам на Тихоокеанском морском театре.
Естественно, это не может не вызывать озабоченностей в Вашингтоне, да и в
столицах американских союзников в Азии.
А ведь есть еще потенциально куда более опасная для них
военная ядерная и ракетная программа КНДР. Конечно, и наши военные тоже с
вниманием относятся к этим вопросам. Но в Вашингтоне, на мой взгляд, в
военно-политическом сообществе формируется осознание того, что Соединенные
Штаты приближаются к ситуации, когда придется осуществлять двойное военное
сдерживание.
- Борьба на два фронта?
- С одной стороны - Российская Федерация. Надо следить
в этом направлении, хотя контроль проходит в достаточно традиционном формате,
основанном на сохранении "стратегической стабильности" и баланса в
области стратегических наступательных систем и при решении задач их
модернизации. С другой стороны, за Китаем, несмотря на то, что потенциалы
глубоко ассиметричны и американское превосходство тут многократно. Несмотря на
это превосходство, Соединенным Штатам со временем, вероятно, уже в десятилетней
перспективе, будет необходимо дополнение к стратегическим наступательным
вооружениям, которые придется делить на двух игроков, потому что китайский
потенциал явно тоже будет расти. Соединенным Штатам необходимо выработать
какие-то средства противодействия растущим возможностям КНР. Видимо, ряд
сторонников подобных идей "двойного сдерживания" пытается искать
ответ на этот вызов в области ракет средней и меньшей дальности наземного
базирования.
В Азии не все так просто?
- Ясно, что Соединенные Штаты этим
выходом из ДРСМД во многом себе, действительно, открывают большую свободу
действий. Но это в Европе. А в Азии?
- Теперь перед ними стоит очень серьезная политическая
задача, но которая и очень трудновыполнима: уговорить своих союзников в Европе
и в Азиатско-Тихоокеанском регионе на размещение ракет средней и меньшей
дальности наземного базирования на их территории. В Европе могут найтись те,
кто в угоду трансатлантической солидарности будет готов многократно понизить
безопасность своих стран, разместив американские ракеты. В Азии все обстоит
сложнее. Если с Японией, в случае роста противоречий с КНР, и возрастания угроз
со стороны КНДР это как-то может получиться, то с Республикой Корея не все так
просто! Мы видим по опыту попыток размещения элементов системы противоракетной
обороны - комплексов THAAD (противоракетный комплекс подвижного наземного
базирования для высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности),
что Соединенные Штаты столкнулись с очень серьезным сопротивлением. Более того,
японское общественное мнение тоже может не поддержать такие решения. То же
самое касается Австралии. Если ракеты средней дальности наземного базирования
будут размещены в районе Дарвина, где есть американские базы, аэродромы,
принимающие стратегические бомбардировщики, то они, конечно, смогут достичь
южного побережья Китая. Но возникает другая проблема. Австралия и Китай были и
остаются друг для друга очень важными торгово-экономическими партнерами - такие
меры здесь также встретят активное сопротивление общества.
- Китайские инвестиции сдерживающий
фактор?
- Да, кстати, что должно произойти в
американо-китайских отношениях, чтобы Соединенные Штаты убедили своих союзников
в необходимости такого шага? Потому что, естественно, все страны
Азиатско-Тихоокеанского региона находятся в глубокой экономической взаимозависимости.
Они заинтересованы в рынках друг друга. Там огромный товарооборот, значительные
взаимные прямые и еще более крупные портфельные инвестиции, как, кстати, между
Соединенными Штатами и Китаем, ибо это две наиболее связанные экономики мира. У
них и гигантский товарооборот - $710 млрд. в 2017 г., а по итогам 2018 г.
получается еще больше. А еще - работа китайских денег на американских фондовых
рынках и американских инвесторов на китайском фондовом рынке. Это огромные
связи, которые дополняются еще связями и финансово-экономическими через
Гонконг, через систему отношений между транснациональными компаниями китайскими
и американскими.
Да, мы видим, что у них есть очень серьезные
столкновения интересов, связанные, прежде всего с контролем над перспективными
передовыми технологиями, а также в области торговли. Вот, дело Huawei, до этого
дело компании ZTE. Они привлекли очень серьезное внимание и это показывают
трения, которые наблюдаются между Вашингтоном и Пекином в этой сфере. И, тем не
менее, одно дело - торговые войны, а другое - военно-политическая конфронтация.
Таким образом, динамика процессов в военно-политической сфере очень серьезно
сбалансирована процессами в экономической сфере. Но при этом все же есть риск
того, что американские политологи называют "decoupling", то есть
разрыва американо-китайской пары. Снижение экономической взаимозависимости
перестанет сдерживать противоречия в политической и военно-политической сфере и
наоборот - накопление недоверия и проблем в военной сфере может со временем
потрясти устои американо-китайского торгово-экономического сотрудничества. Если
это произойдет, вот тогда очень многое может измениться. И для России тоже.
Вместо СССР и США два новых полюса - США и Китай?
- Грозит ли миру разделение на два новых
полюса уже тогда - Китай и США? А все остальные, будьте добры, следовать за
ними?
- Пока это не просматривается, но в перспективе 10 лет
эти тенденции могут проявиться. Однако сейчас, несмотря на то, о чем пишут
многие специалисты, и пишут справедливо про рост военной мощи Китая, про
возникновение условий для американо-китайской военно-политической конфронтации
в Азиатско-Тихоокеанском регионе, о новой "биполярности" говорить
более, чем преждевременно. Но с глобальной точки зрения китайцы пока себя ведут
как такая очень мягкая, даже не альтернатива, а вот какой-то субъект, но
который уже становится глобальным игроком. Правда, в полную силу еще не вошел и
свои амбиции на глобальном уровне не демонстрирует. Китай, в отличие от
Советского Союза, пока не сформировал своей миссианской глобальной
идеологической модели. Советский Союз готов был изменить весь мир. И предложить
всему миру модель развития, так же, как это делает американский либерализм и
Соединенные Штаты.
Те технологические рычаги, с помощью которых давит
сейчас Вашингтон на Китай, это - первые ласточки. Здесь могут возникнуть
совершенно новые инструменты. Россия уже почувствовала, что означают
американские секторальные и точечные ограничительные меры. У Китая все впереди.
Но что самое важное, Соединенные Штаты с помощью санкций и других ограничений
создали инструментарий влияния на своих союзников и партнеров. Потому что
экстерриториальный принцип применения американских санкций (то есть применения
за пределами юрисдикции США и в отношении компаний, которые не подпадают под
юрисдикцию Соединенных Штатов), создает очень серьезный инструментарий силовых
финансово-экономических мер Вашингтона.
- Китай подчиняет свои действия
указаниям Минфина США?
- Эти инструменты США уже используют. Например, в
случае с Россией и Ираном они используются для того, чтобы давить на своих
союзников, для того, чтобы ограничивать возможности, прежде всего европейского
капитала для работы на российском и иранском рынке. Он создает дополнительные
возможности влияния США и на те страны, которые не являются союзниками США.
Интересная ситуация, например, складывается с выполнением КНР, китайскими
компаниями американских санкций. Китайские компании и банки выполняют их в
отношении нашей страны в полном объеме, и даже зачастую еще более строго,
нежели это делают европейские компании и страны, нежели это делает Индия,
которая, наоборот, очень серьезно лоббировала в пользу снижения ограничений в
отношении торговли с Российской Федерацией. И, конечно, этот инструментарий
позволяет Вашингтону делать очень многое, и в том числе в отношении третьих
сторон.
- И долго так будет продолжаться?
- В перспективе, естественно, не все будут довольны
таким положением дел, и не только третьи страны, но и американские союзники в
Европе, они все в большей степени накапливают этот кумулятивный потенциал
недовольства теми ограничениями, которые в одностороннем порядке накладывает
Вашингтон, но обязывает выполнять всех. Да, пока Евросоюз выполняет большую
часть рестрикций Вашингтона в той или иной степени. Да, ЕС сохраняет
трансатлантическую солидарность, поддерживает собственные санкции, и продолжает
их применение в отношении России. Но мы видим, что в европейских столицах, в
особенности в европейском бизнесе все больше голосов раздается в пользу того,
чтобы изменить этот режим, чтобы ослабить его и выработать какую-то новую
модель отношений с Вашингтоном. Действия последнего далеко не всегда устраивают
европейцев, особенно западных европейцев. И кстати, это не только на примере
России хорошо видно, это видно и в ситуации с Ираном. Европейский Союз, ведущие
европейские державы - Франция, Германия - продолжают настаивать вместе с
российской стороной на сохранении Совместного всеобъемлющего плана действий
(СВПД) по иранской ядерной программе. А Вашингтон вышел из этого соглашения,
которое было заключено администрацией Обамы, и призывает западных европейцев
выйти из него. Европа заинтересована в том, чтобы иранская экономика вышла из
под международных санкций. Они хотят иметь доступ к иранской нефти и иранскому
газу, иметь доступ на иранский рынок. Многие европейские компании уже сегодня
активно работают в Иране через обходные схемы. Естественно, очень многих в
Европе не устраивает такая ситуация, когда Вашингтон очень жестко навязывает
правила игры своим союзникам. Кроме того, крушение СВПД нанесло бы еще один
существенный удар по режиму нераспространения ядерного оружия и ДНЯО как его
основе. В 2020 г. предстоит Обзорная конференция ДНЯО и отсутствие прогресса по
иранской и северокорейской ядерной программам, в сочетании с ростом
напряженности в российско-американских отношениях не дает шансов на ее успех.
- Китай - Китаем, а Россия все же нужна?
- Да, на многих направлениях все зависит от состояния
российско-американского диалога. И это не только сфера контроля над
вооружениями, вопросы нераспространения, но и проблемы борьбы с международным
терроризмом и религиозно-идеологическим экстремизмом. Здесь диалог между
Вашингтоном и Москвой крайне важен - он дает возможность обеспечивать
безопасность граждан обеих стран. А есть еще региональные кризисы и ситуация в
странах, которые пережили тяжелые конфликты - это не только Сирия, но и
Афганистан, а еще - Ливия, Йемен и многие другие. Здесь позиции США и России
существенно разнятся, поэтому особенно важен диалог, как между дипломатами, так
и между учеными, между экспертами - теми, кто изучает эти темы, и готов
говорить с противоположной стороной называя вещи своими именами. Если мы
утратим каналы диалога между двумя странами, в том числе по острым темам, весь
мир будут ждать очень тяжелые времена.
- Не хотелось бы. Поэтому пожелаем
успеха российским ученым в их контактах с американскими коллегами.
https://www.interfax.ru/interview/653731