http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=ede8acda-6a48-4228-9c87-fbdbfc6af033&print=1© 2024 Российская академия наук
На МКС вылетел новый экипаж. В его составе женщина-астронавт Саманта Кристоферетти. С учетом того, что на станции находится еще одна космическая женщина - Елена Серова, - впервые в истории здесь окажутся сразу две дамы. Символично ли это? Или обычно и скоро такое станет нормой? Об этом в интервью агентству ТАСС размышляет научный руководитель Института медико-биологических проблем, вице-президент РАН Анатолий Григорьев.
- На борту МКС сразу две женщины. Конечно, они из разных стран, они работают в разных отсеках. Но все же впервые можно констатировать нечто историческое: в космическом доме запахло домом настоящим, ибо дома без женщины не бывает.
- С другой стороны, ловлю себя на некотором сексизме: эти женщины пришли в космос не дом обустраивать, а на работу. И тут возникает вопрос: а для чего, собственно, женщина на работе в космосе? Что она там может сделать такого, что не сделает мужчина?
- А я не разделяю в данном случае - женщина, мужчина… Есть специалист, есть член экипажа, который выполняет определенную программу и ради этого был отправлен в экспедицию.
- Программа эта формируется специалистами различных организаций, она разработана, взаимоувязана, и для ее выполнения пол космонавта, как правило, не имеет значения. Ну если дело не касается каких-то конкретных медицинских тем. Так что космонавт-женщина так же реализует свою программу, как и космонавт-мужчина. Она к этому готовилась, у нее есть личные желания и амбиции, научные и профессиональные интересы. Ибо, повторюсь, прежде всего это специалист.
Второй вопрос, что для нас, космических медиков, есть, конечно, интерес к особенностям поведения женского организма в космосе. Это и гормональная сфера, и особенности эмоциональной сферы, и ряд других важных тем. Этот интерес был с самого начала космической эры, с самого первого полета Валентины Терешковой. Уже там была специальная программа, которая наряду с общими задачами была направлена на то, чтобы оценить особенности влияния факторов полета именно на женский организм.
Так вот наши исследования за прошедшие полвека, уже даже больше, показывают, что принципиальных отличий между мужчинами и женщинами в этом смысле нет.
- Так же тошнит при невесомости?
- Так же есть проблемы укачивания. И те же средства, которые годятся для мужчин, годятся и для женщин, те же средства профилактики, которые мы применяем в длительных полетах для мужских экипажей, с успехом используют и женщины.
То есть ничем особенным в своих реакциях женщина-космонавт от коллеги-мужчины не отличается. Хотя, конечно, у отечественной науки статистика по этому направлению невелика.
Впрочем, конечно, у женщины и в космосе есть свои особенности. В частности, это особенности санитарно-гигиенического обеспечения.
Это и особые средства ухода за лицом, кожей, это же касается и одежды, и прочего. Конечно, все это приспосабливается для женщины, заранее планируется, конструируется, создается. Обсуждается в том числе и с ними самими. И с учетом их мнения готовится и экипировка, чтобы было удобнее работать и жить. В частности, это очень важно в длительном полете.
Вот Елена Кондакова была в космосе 169 суток. И при этом никаких скидок на то, что это женщина, по программе не было. Она была полноправным и, так сказать, полнообязанным членом экипажа.
Иное дело, что мужчины, конечно, брали на себя основную тяжесть практических процедур. Я имел однажды долгий разговор с Валерием Поляковым. Великолепный наш космонавт, который участвовал в длительных полетах, налетал 678 суток, в том числе 438 за одну экспедицию. Это, кстати, до сих пор не побитый мировой рекорд по продолжительности одного полета.
Так вот он летал некоторое время с Еленой Кондаковой. Он говорил: "Это большое удовольствие - оказывать женщине какие-то знаки внимания. Например, поздравить с 8 Марта. Она тоже нам пекла пирог. И мы со своей стороны как-то подтягивались. Понимали, что каждый день надо побриться, что расслабляться нельзя. Лишний раз свой лексикон контролируешь".
У космических медиков, есть интерес к особенностям поведения женского организма в космосе
То есть мужчины и в космосе, как и на Земле, в присутствии женщин подтягиваются и немного хорохорятся. Это, кстати, хорошо. Это хорошо потому, что распускаться во всякой ситуации негоже, а там тем более, когда нужно принимать порой сложные решения. Как, например, тот же Валера действовал во время возгорания на станции.
В общем, присутствие женщин в космосе, как мне кажется, мужчин стимулирует.
И у американцев есть совершенно уникальная женщина-астронавт, совершившая полетов, в том числе один длительный, на 188 суток, - Люсид Шеннон. Она полетела в немолодом возрасте, у нее уже были особенности в состоянии здоровья, но она великолепно отлетала. При этом она летала с нашими космонавтами на станции "Мир" Юрием Онуфриенко и Юрием Усачеым, как она их называла, мальчиками. Ребята относились к ней с очень большим уважением, почитали ее, потому что она была достойным членом экипажа! С ней не было никаких проблем. Психологически она была очень устойчива.
- Да, но была еще канадка, которая отравила жизнь нашим ребятам во время эксперимента "Марс", кстати, у вас же в институте. Обвинила одного парня в сексуальных домогательствах, но, главное, и до этого она раскалывала экипаж. Или вон англичанка Хелен Шарман на станции "Мир" изрядно потрепала нервы нашим ребятам отстаиванием своего полового равенства и к месту и не к месту… Может быть, этого и боятся те, кто принимает решения? Среди женщин ведь такие бывают… психологические типы…
- Среди мужчин тоже бывают… Проблемы с ними случаются подчас еще большие, когда они летают. Высокая мотивация во время полета, конечно, удерживает негатив внутри человека, не позволяет ему выплеснуться. Но потом…
Поверьте, далеко не все, кто делил время длительного полета, остаются друзьями, особенно после возвращения на землю. Не все, к сожалению. И были у нас случаи, когда люди после завершения полета не только не общались - они даже не здоровались. Накопилось во время полета. И это было как раз в экипаже мужском. Высочайшая мотивация на орбите позволила провести все работы на прекрасном уровне, ну а потом - вот… Во время реабилитации они выбирали различные маршруты, они не садились за один стол во время обеда, они старались ездить в различном транспорте, чтобы как-то лишний раз не общаться.
Это бывает. Потому что психологические особенности человека - это не следствие того, к какому полу он принадлежит. Они не диктуются гендерной принадлежностью. Это следствие его характера. И это выявляется при отборе четко - внимательные психологи это видят.
- Все мировые специалисты высоко ставят российскую школу психологической подготовки к космическим полетам…
- Да, это так. Школа хорошая, опыт богатый.
- Так почему же у нас при таком опыте психологической подготовки к работе на орбите так мало женщин отправляли в космос?
- Сложный вопрос… Готовили-то существенно больше, нежели летало. Вот, например, в конце 1970-х годов был целый отряд космонавтов-женщин, которые проходили амбулаторное и стационарное медицинское обследование в Институте медико-биологических проблем. Допуск к спецподготовке получили около десяти претенденток.
В 1980 году в отряд космонавтов ИМБП были зачислены четверо - Лена Доброквашина, Тамара Захарова, Галя Амелькина и Лариса Пожарская. Это были настоящие профессиональные врачи, которые работали в различных клиниках. Например, Доброквашина - великолепный гастроэнтеролог. Амелькина - эндокринолог. Захарова - врач интенсивной терапии. А вот Пожарская, с которой мне посчастливилось работать в одной лаборатории и быть ее научным руководителем, она специалист в области гормональной регуляции кальциевого обмена. А это очень важная проблема для длительных полетов.
Кроме того, готовились не только медики. Там была, например, и Катя Иванова из Ленинградского механического института. Правда, она пришла попозже, когда у Валентина Петровича Глушко, в ту пору директора и генерального конструктора НПО "Энергия", возникли замыслы по развитию женской космонавтики. Он хотел даже запустить полностью женский экипаж, в ходе полета которого был бы осуществлен выход женщины-космонавта в открытый космос. Были и другие женщины, которые готовились к полету. Словом, желание иметь как можно больше женщин в космосе у нашего генерального конструктора имелось, и мы ему в этом активно помогали.
Это была середина 1980-х годов. Как раз тогда готовился женский полет. Командиром экипажа должна была стать Светлана Савицкая, а Лена Доброквашина должна была быть включена в состав экипажа в качестве врача. И была довольно хорошая научная программа.
Но девушкам не повезло. Случилась неприятность на орбитальной станции - заболел Владимир Васютин. И женский полет был как-то свернут, а в течение трех-четырех последующих лет эта программа вообще была закрыта. А в начале 1990-х годов это желание и вовсе прошло.
- Ну почему же все-таки? Ведь американцы запустили в космос просто несравнимое с нами число женщин - 45 против наших 4! Причем отправляли не только медиков или механиков, но даже учительниц…
- Не было в то время… Ну нет, не знаю! Я слышал, у американцев неважно, кто проходит отбор, мужчина или женщина. И если по медицине человек готов, по профессиональным качествам проходит, то зачисляется в команду. Независимо от пола. Готовится его или ее программа, и он, она летит.
У нас запуск женщины, в начальный период, конечно, был политической задачей. Советская женщина в космосе! И когда Валентина Владимировна готовилась, отбирали ее не только по психофизиологическим качествам… Она, кстати, была в этом плане прекрасно устойчивой. Она была отлично подготовлена физически, занималась парашютным спортом. В общем, она годилась для такого полета. Но тогда учитывались и иные факторы - социальное происхождение, биография, партийность и так далее. Такое было время.
К слову, отлично подготовленной была также Светлана Савицкая. Я был причастен к ее отбору, подготовке, помню ее хорошо. Великолепный, сильный физически, хорошо подготовленный кандидат в полет, профессионал высокого уровня, многократный чемпион мира по высшему пилотажу. Она по всем параметрам подходила для самого сложного полета, причем именно как специалист. У нее была большая научная программа. Кроме того, она первой из женщин выходила в открытый космос.
И все же полет женщины в космос в то время это рассматривался у нас как эксклюзив, как необычное явление.
- Может быть, женщина летит, имея с собою какие-то специальные женские задания? А таких немного, потому и смысла запускать ее нет?
- Нет, она летит как полноправный член экипажа. Она летит, естественно, со своей программой. Но это обычная научная программа, так сказать, без половых признаков…
- А если взять объективные факторы космоса - все эти космические частицы, протонные обстрелы, рентгеновские излучения, - есть ли какая-либо разница в реакции на их воздействие у женского организма и у мужского?
- Пока не заметили. Те наблюдения, которые мы проводили, не показали чего-либо в этом отношении. И с американцами мы обсуждали этот вопрос, у них то же самое.
К тому же мы не проводили длительных полетов на столь высоких орбитах, где такое излучение проявляет себя полностью, не отражаемое магнитными поясами Земли. Облучение, которое на нынешних орбитах получает космонавт, не очень велико. Даже в длительном полете, который выполнил Валера Поляков, а он провел на орбите 438 суток, за это время он получил порядка 14 радов. Но это в несколько раз меньше допустимой нормы. Так что не было таких экстремальных ситуаций, когда могло проявиться более выраженное воздействие космических излучений на организм космонавта, как, например, при сильных солнечных вспышках.
Я не знаю точно, что будет, когда человек полетит к Марсу, к Луне. Но при тех орбитах, при тех высотах, где вращается сейчас орбитальная станция, - порядка 300 - 400 км, а это ниже магнитных поясов, - каких-то различий пока не видно. Но этот важнейший вопрос требует дальнейшего изучения.
- В скобочках вопрос: а человек полетит к Луне и Марсу? Что там может быть интересного, кроме того, что мы уже знаем или еще узнаем благодаря автоматам?
- Я думаю, полет к Луне неизбежен, если мы собираемся лететь к Марсу. А человек туда полетит. Я уверен в этом.
А там интересно все. Не только потому, что это далеко, но и потому, что там столько необычных факторов, которые мы не можем изучить во время полетов вокруг Земли. Это расстояние, что касается Марса, обуславливает значительное запаздывание радиосигнала в силу конечного распространения радиоволн. Все эти подсказки экипажу из ЦУПа, которые идут в орбитальном полете постоянно, их не будет. Вот случилось что-то на орбите - космонавт знает, что максимум через сутки он будет на Земле. А там же - все! Не будет возврата назад, если что-то случится. Экипажу придется самому все решать. И это будет совсем другой полет.
И станция на Луне… Для нас, медиков, это важно. Интересна сама жизнь в других природных, если так можно выразиться, условиях. Условия же не земные: гипомагнитная среда, существенное изменение радиационного фона, даже сам по себе пейзаж вокруг! Если будем зарываться, а нам, похоже, придется зарываться в грунт, - это тоже непривычные условия для существования.
- Получается, эпоха по-настоящему обитаемого космоса когда-нибудь придет. И раз во главе угла стоят профессиональные требования, а половая принадлежность - дело пятое, то и женщины в тех коллективах будут представлены не только потому, что запрещена их дискриминация. Или нет? Или будет как в Антарктиде: мужчины произносят реплики-реверансы о том, что присутствие женщин их облагораживает, что относятся к ним уважительно и бережно, но вплоть до 1990-х годов их туда практически не пускали.
Помнится, писатель Владимир Санин, там зимовавший, пересказывал историю, случившуюся на американской станции. Дескать, ее начальник и его заместитель, большие старые друзья, взяли с собой на зимовку жен, тоже верных подруг. Оказалось ошибкой: жены начали делить сферы влияния, вдребезги переругались, потом превратили в смертельных врагов своих мужей, раскололи пополам коллектив…
- У нас было довольно много экспедиций в Антарктиде, на станции Восток, в 1960-1970-х годах. Наш институт много занимался тогда и вопросами психологической совместимости членов экспедиции. Кстати, Юра Сенкевич от нашего института ездил.
Это очень непростая ситуация, когда в замкнутом объеме люди в течение длительного времени должны жить и выполнять профессиональные задачи. Очень непростая. Действительно, в Антарктиде зимовали сугубо мужские коллективы, и считалось, что это правильно.
Далеко не все, кто делил время длительного полета, остаются друзьями, особенно после возвращения на землю
Относится ли то же самое к космосу? Сейчас, когда накоплен опыт полетов смешанных экипажей, понимаешь, что в некоторых отношениях это надуманные проблемы. Вспоминаю тот же разговор с Поляковым. Когда есть высокомотивированный экипаж, когда люди хорошо друг друга знают, и не только членов своего экипажа, но и их семьи, когда к тому же, как в том случае с Еленой Кондаковой, между этими семьями приятельские отношения, я думаю, что не будет почвы для какого-то смертельного конфликта. Там, в космосе, все личное не очень важно. Трения бывают, особенно по рабочим вопросам, но высочайшее чувство ответственности не позволяет людям дать им разрастись во что-то большее.
Да, у американцев было много полетов со смешанным экипажем из мужчин и женщин. У нас меньше, но зато они были длительными. И вот весь опыт таких экспедиций подтверждает: никогда каких-то серьезных психологических проблем, каких-то ссор, скандалов не было. Даже то, что вы вспомнили, этот случай с англичанкой, - нервы нервами, но на деле ведь никто не вышел за пределы корректности. Как правило, мужчины бывают снисходительны в подобных взаимоотношениях и не позволяет перерасти локальному недовольству в длительные конфликты.
Что же до перспективы… Та же Лена Серова, что сейчас на орбите работает, когда мы ее спросили на космодроме: "А вот если бы на Марс, ты как?" - ответила: "Тогда лучше бы с супругом лететь". Тем более у нее супруг был в отряде космонавтов. Хороший очень парень.
Но таких научных программ - для супругов - пока нет…
Беседовал Александр Цыганов, ИТАР ТАСС