Известно особое отношение С.И. Вавилова к «Фаусту» Гёте (43). Карманного формата томик «Фауста» на немецком языке прошел с Вавиловым через всю Первую мировую войну, все его поля оказались со временем исписаны заметками, к томику были подшиты в новом переплете две тетрадки по 50 страниц, в которых Вавилов продолжал делать записи, в том числе уже в годы Второй мировой войны. Десятки раз упоминается Фауст в личных дневниках Вавилова. В воспоминаниях жена О.М. Вавилова пишет: «В его библиотеке 40 томов разных изданий Фауста, Парацельс, Буше-Леклерк “Истолкование чудесного (ведовство) в античном мире”, Забылин “Русский народ, его обычаи, предания, суеверия и поэзия”»(44). И тут же объясняет: «Русские сказки, набитые чертями, Мефистофель из заветного «Фауста» с невидимой свитой “нечистой силы”, Дюрер, у которого дьявол тащится за рыцарем в броне, – все это стихия, занимавшая воображение Сергея Ивановича. <…> Колдовство, ведовство – <…> как любил Сергей Иванович обращаться к этим древним путям человеческого миропонимания и миропознания! Он любил сказки с их жутью и проказами чертей, с оборотнями и волшебствами». Сам Вавилов в дневниковой записи от 7 октября 1949 г. пишет: «Бесконечная ловля самого себя. Глупая, безнадежная игра, как ловля собственной тени. Сознание – орудие жизни, существования, а вовсе не познания. Среди безысходного, неумолимого конвейера обязанностей, заседаний, неприятных разговоров, телефонных звонков, положения свадебного генерала, усталый, с больной головой хватаюсь за книги, пока жив. Вот всю жизнь тянет к одному, лет с
