полученные из ГРУ, побудили его обратиться к А.Ф. Иоффе и вместе с ним подписать «первое краткое письмо в ГКО о необходимости создать научный центр по проблеме атомного оружия. Он согласился. Письмо пошло за двумя подписями» (5). Именно это письмо легло в основу знаменитого распоряжения ГКО № 2352сс «Об организации работ по урану» от 28 сентября 1942 г., подписанного председателем ГКО И.В. Сталиным (6). Тем самым, наряду с разведкой (причем не только по линии ГРУ (7)), АН СССР в лице Флерова и, конечно, А.Ф. Иоффе внесли свой вклад в принятие государственного решения о начале САП.
Текст исторического «Распоряжения ГКО № 2352сс» позволяет заключить, что оно, в первую очередь, было направлено в адрес Академии наук. «Обязать Академию наук СССР (академик Иоффе) возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана, – так начинался документ, подписанный Сталиным, – и представить Государственному комитету обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива» (8).
Для этой цели Президиуму АН СССР предлагалось, прежде всего, создать при АН СССР «специальную лабораторию атомного ядра», каковой и стала Лаборатория №2 (позже, Лаборатория измерительных приборов, или ЛИПАН, а затем Институт атомной энергии). Работа по разделению изотопов урана методами термодиффузии и центрифугирования поручалась трем академическим учреждениям: РИАНу, ЛФТИ и АН УССР (конкретно упоминался Ф. Ланге, который с 1941 г. был начальником отдела в Киевском институте физики и математики АН УССР и еще до войны в УФТИ занимался центрифужным методом разделения изотопов). Из этого распоряжения видно, что речь шла о создании этой спецлаборатории в Казани.
В аналогичном постановлении ГКО от 27 ноября 1942 г. «О добыче урана» были сформулированы основные задачи по поиску, добыче и переработке урановых руд (9). Здесь головной организацией
