Версия для печати
Вернуться к списку

УТИЛЬСЫРЬЕ В АНАБИОЗЕ?

Впервые с начала кризиса 1990-х шумные декларации о реформе госсектора науки в результате изнурительных споров и компромиссов, достигнутых между властью и научным сообществом, могут перейти, наконец, в практическую плоскость. 2005 год войдет в историю науки России как год завершения первого, подготовительного этапа реформирования науки, включающего разработку новой (отличной от ETC) отраслевой системы оплаты труда (ОСОТ) применительно к сфере науки, "перегруппировку" бюджетно-финансовых средств в сторону увеличения зарплаты ученым за счет "замораживания" темпов роста средств, выделяемых на приобретение научной аппаратуры, и др. Второй этап - практическая реализация предложенных мер - намечен на следующие три года (2006-2008).

Одна из стержневых целей реформирования науки - привлечение молодежи в академическую науку путем существенного улучшения условий труда и удержания от активного оттока из нее, имевшего место в последние 15 лет. Здесь действительно просматриваются революционные шаги. Так, заместитель председателя думского Комитета по образованию и науке Ю.Назмеев отмечает ("Поиск" N 43 от 28 октября 2005 года), что, согласно предварительным расчетам, месячная зарплата младшего научного сотрудника за три года должна вырасти в семь раз (с 1620 руб. в 2005 году до 11 500 руб. в 2008 году, что составит порядка 400 долларов по сегодняшнему курсу). Опережающие темпы роста зарплаты молодых ученых очевидны в сравнении с ростом зарплаты их старших коллег по научному цеху. К примеру, зарплата ведущего научного сотрудника за те же три года должна увеличиться только в 4,5 раза. Это легко проследить по таблице, составленной авторами на основании данных, приведенных в статье Ю.Назмеева.

Намеченное существенное (в сравнении с предыдущими годами) увеличение зарплаты для начинающих исследователей, по замыслу авторов реформы, должно снизить притягательность бизнес-структур для выпускников вузов и привлечь их в сферу науки. Если зарплата будет повышена в указанных размерах, то реформаторский замысел имеет шанс реализоваться, поскольку вилка между зарплатой начинающего исследователя и начинающего бизнесмена сократится или не будет столь вызывающе неприличной, как сегодня. В новой ситуации скорее следует ожидать сокращения перехода молодых ученых из науки в иные сферы деятельности внутри России (бизнес, госаппарат и другие высокодоходные отрасли). Но будет ли рост зарплаты научной молодежи (как и старших возрастных групп) гарантией от утечки ученых за пределы России? Вряд ли.

Сомнение вызвано половинчатостью, однобокостью намечаемых реформой мер. Тем, что в ближайшие три года (2006-2008) рост зарплаты академических ученых должен неминуемо сопровождаться "замораживанием" средств (на уровне ассигнований 2005 года) для оснащения лабораторий современной аппаратурой. Эта управленческая "инновация" порочна в своей основе. Как можно заботиться об улучшении условий труда ученых, особенно в области естественных и технических наук, надеяться на их конкурентоспособность (в сравнении с рубежными коллегами) и научные прорывы без оснащения рабочих мест современной научной аппаратурой?! Ведь от надежности экспериментов зависит качество работы ученых естественно-технического профиля, которых в РАН подавляющее большинство (80%), в то время как ученых в социогуманитарных и математических отделениях академии (где нет потребности в научном оборудовании) - 20%. Неудивительно, что слабая лабораторная база исследований была одной из главных причин, которые "выталкивали" за рубеж в 1990-е годы прежде всего ученых-естественников.

Мы трижды проводили эмпирико-социологическое исследование (в 1990, 1995, 2003 годах) причин "утечки умов" среди ученых Москвы и Санкт-Петербурга. На вопрос анкеты "Какие факторы в наибольшей степени влияют на ваше решение работать в зарубежной научной организации" респонденты-ученые выделяли два главных фактора (с огромным отрывом от множества других): низкая зарплата и устаревшая научная аппаратура. Иначе говоря, оба фактора по своей значимости в сопоставимой степени "ответственны" за "утечку умов".

Вот что сказал один из руководителей НИИ о причинах отъезда российских ученых за рубеж (цитируется по материалам проекта "Воспроизводство научной элиты в России, 2005", выполненного ГУ-ВШЭ под руководством А.Чепуренко и Л.Гохберга): "Во-первых, деньги. То финансовое положение, которое существует в сегодняшней науке, просто выталкивает людей на Запад. Во-вторых, возможность работать. Западные лаборатории несравнимо лучше оборудованы, там есть в распоряжении ученых необходимые реактивы, которых нет у нас. У нас в институте, например, оборудование не обновлялось в течение последних 15 лет, а надо каждые пять лет полностью менять "начинку" лабораторий".

Творчески способная и амбициозная научная молодежь одержима идеей самореализации в возможно короткие сроки. В любой сфере человеческой деятельности, включая интеллектуальную, - это норма, а не отклонение. Творческих амбициозных людей нельзя "умаслить", удовлетворить лишь одной зарплатой. Поэтому от того, что ученому-естественнику (физику, биологу, химику и др.) существенно поднимут зарплату, у него вряд ли отпадет стремление к творческой самореализации, которая, в свою очередь, возможна лишь с использованием высококлассного научного оборудования, материалов, реактивов, высокоточных измерительных приборов и других средств технической оснащенности исследований.Предусмотренное реформой "замораживание" средств на техническое оснащение лабораторных корпусов в ближайшие годы будет оставаться существенным барьером на пути творческой самореализации ученых-естественников в родных стенах. "Нас ставят перед выбором, - сказал начальник научно-организационного управления РАН Владимир Иванов, - или мы будем иметь обновленные корпуса без специалистов, или специалистов, работающих на устаревшем оборудовании. Мы выбираем людей". Иначе говоря, приоритет был отдан более высокой зарплате в ущерб совершенствованию устаревшей приборной базы исследований. Конечно, если бы состояние приборной базы до 2006 года находилось на достойном уровне и в лабораториях имелась бы научная аппаратура последних или хотя бы предпоследних поколений, то ситуация трехгодичной "приборной заморозки" не могла бы иметь столь негативного значения для естественно-научных исследований. Однако хорошо известно, что приборная оснащенность фундаментальных исследований всегда была слабым звеном отечественной науки, а в кризисные 1990-е годы она еще более ослабла и отстала от мирового уровня.

Таким образом, предусмотренный реформой рост заработной платы ученого, не сопровождающийся оснащением лабораторий современной высококачественной аппаратурой, способен, без сомнения, поднять уровень жизни научного сотрудника, но не откроет перед ним такие перспективы, какие будут у сверстника, уехавшего за рубеж: возможность быстро самореализоваться и сделать научную карьеру, получить международное признание коллег. Словом, совершить все, что во все времена являлось главным смыслом жизни истинного ученого. А значит, ворота для утечки молодых дарований за границу по-прежнему остаются открытыми, а вместе с ними остается открытым вопрос прогресса и конкурентоспособности отечественной науки. Сможем ли мы его решить или "отстанем навсегда" - это зависит от того, как быстро государство сделает второй основополагающий шаг в реформе науки: всерьез озаботится ее техническим перевооружением.