Версия для печати
Вернуться к списку

Черный и рыжий

255 лет назад Карл Линней описал рыжего домашнего таракана и внес его в свою «Систему природы»

Так, в 1767 году рыжий таракан, или, как его называют в народе, прусак, официально стал объектом науки. А за девять лет до этого Линней описал и внес в главный научный реестр животных нашей планеты черного таракана. С тех пор ученые изучили тараканов до мельчайших подробностей, но справиться с ними до сих пор не могут.

Родословная тараканов изучена довольно подробно, в том числе ДНК-методами реконструкции филогенеза. В самых общих чертах генеалогия тараканов видится на сегодня примерно такой: 300 с лишним миллионов лет назад на Земле появились пратараканы, которые в дальнейшем расщепились на две эволюционные ветки — термитов и собственно тараканов. Последних на сегодня более 4,5 тыс. видов, большинство из них встречается в тропиках и субтропиках.

Откуда они взялись

Пращуры современных тараканов процветали в меловом периоде, то есть были современниками динозавров и, кстати, первых приматов, к которым спустя 70 млн лет рыжий и черный тараканы поступят на полное довольствие. В нынешней систематике животных эти виды тараканов относятся к разным семействам: рыжий таракан к семейству Ectobiidae, черный — к семейству Blattidae. Иными словами, согласно принципам современной таксономии, филогенетическое расстояние между ними или, попросту говоря, степень их родства примерно такая же, как у ласточки и воробья, если взять аналогию из птичьего мира.

В теплых странах подавляющая часть видов тараканов — свободноживущие. Разумеется, они забегают в жилища людей — отчего не забежать, если там корма навалом. Но при этом они могли без потерь ретироваться на свое привычное местообитание в дикой природе. В умеренных и холодных широтах таракан такого выбора лишен, если уж выбрал человеческое жилье своим домом, то путь назад ему заказан. Он становился облигатным синантропом (обязательным домоседом, как можно перевести на обычный язык этот научный термин) и в дикой природе был обречен на вымирание. Поэтому вопрос о том, когда появились первые домашние тараканы, лишен смысла: тогда, когда у человека появился дом, то есть с зарождением цивилизации.

Также понятно, что «одомашнивание» тараканов шло более высокими эволюционными темпами в умеренном климате. Сейчас северная граница распространения отряда таракановых (Blattoptera) проходит чуть южнее январской изотермы —20 °C, фактически совпадая с южной границей многолетней мерзлоты. А она, в свою очередь, довольно точно совпадает со среднегодовой изотермой 0 °C. Почти по всей Сибири, лежащей на многолетнемерзлых грунтах, природная фауна таракановых отсутствует, свободноживущие виды тараканов встречаются только на юге Приморского края.

Понаехали тут!

На сегодня в нашей стране ученым известны примерно полсотни видов тараканов, всем остальным хорошо известны только два вида из них — рыжий и черный тараканы. Правда, за последние 100 лет список наших домашних тараканов вырос до восьми видов. В дополнение к рыжему и черному тараканам у нас в квартирах, офисах, на складах, овощных базах, в подземных коммуникациях обосновались американский (Periplaneta americana), австралийский (P. australasiae) и японский (P. Japonica) тараканы, которых неспециалисту трудно отличить от нашего рыжего таракана, разве что «американец» заметно крупнее. Кроме того, прижился мебельный таракан (Supella longipalpa), внешне самцы этого вида тоже очень похожи на рыжего таракана.

И, наконец, в числе новоселов — туркестанский таракан (Schelfordella tartara), широко распространенный в Средней Азии, и пепельно-серый таракан (Nauphoeta cinerea). Близкому знакомству с последними двумя видами мы обязаны любителям экзотических домашних животных, в частности рептилий, на корм которым их заботливые хозяева либо сами разводили, либо выписывали из-за границы туркестанского и пепельного тараканов.

Импорт тараканов, намеренный и случайный, начался не вчера, а с началом глобализации отечественной экономики во второй половине XIX века. Массовый «импорт» из Китая австралийского таракана (вместе с оранжерейным бескрылым кузнечиком) исследовал и описал в 1911 году петербургский энтомолог Василий Федорович Болдырев. А в 1947 году вместе с бананами крупная партия американских тараканов поступила в город Ленинград, разбирался с ними заведующий кафедрой общей энтомологии Ленинградского сельскохозяйственного института Григорий Яковлевич Бей-Биенко. Кому интересны детали, может почитать работы этих ученых, они доступны в интернете.

Прусак и русак

Согласно общепринятой научной версии, черный таракан (Blatta orientalis) был эндемиком Крыма и прилегающей к нему территории, то есть исходно обитал только в Новороссии, а затем, распространяясь отсюда по всему миру, стал, как говорят ученые, космополитичным видом. Рыжий же таракан был родом из Юго-Восточной Азии, откуда он начал собственную мировую экспансию. Столетняя война черного и рыжего тараканов за наши кухни началась, как считают ученые, на рубеже XIX–XX веков, но генеральное сражение рыжий таракан выиграл, перейдя к тактике тотального поедания оотек (кладок яиц) черного конкурента только в конце прошлого века и став доминирующим видом в наших домах.

Раньше же более обычным в нашей стране был черный таракан, во всяком случае в народных поверьях обычно фигурируют черные тараканы. Да и в «Кратких сведениях по естественной истории России» Генриха Лудольфа, посетившего Московию в 1693 году, раздел «Животные» начинается не с соболей, осетров и медведей, а с черного таракана, «обычнейшего в России, который обильно водится в деревянных домах, но вредным назвать его нельзя».

Тем не менее рыжий таракан тоже был у нас еще во времена Киевской Руси, особенно на юге страны, было бы странно, если бы эндемик тех краев вдруг полностью исчез, а потом неведомо откуда снова появился. Но масштабная его экспансия на север, вероятно, началась только в Средние века с освоением Дикого поля — необитаемой полосы степей, отделявших север и от юга формирующегося Московского царства. В XVIII веке рыжий таракан был на севере уже своим, о чем косвенно свидетельствует его народное прозвище «прусак», то есть немец.

В Пруссии, куда рыжий таракан добрался явно раньше, вероятно, еще во времена великого переселения народов, его назвали «русским». Черных тараканов там, кстати, прозвали «швабами», из чего ясно, как северные немцы тогда относились к южным немцам. Но как бы обидно для нас ни обзывали рыжего таракана в Европе, Карл Линней словно гвоздем прибил рыжего таракана к Германии, дав прусаку научное имя Blattella germanica (таракан германский), за что в нынешние времена, наверное, поплатился бы как минимум кафедрой в Уппсальском университете.

Три таракана

«Шваба» и «прусака» едва ли кто-нибудь перепутает по внешнему виду: первый в полтора раз крупнее и темного цвета, второй меньше, светлее и более юркий. А если кто увидит аномально крупного прусака, то с большой вероятностью это будет американский таракан (Periplaneta americana). Считается, что он попал в Америку из Африки в XVII веке в результате трансатлантической работорговли, а потом уже из Америки — в Европу и распространился далее по всему миру.

Во всяком случае, именно этот путь непреднамеренной интродукции африканских по рождению тараканов в Новый Свет описан в докторской диссертации Гарсии Линдси «American Cockroaches, Racism, and the Ecology of the Slave Ship» («Американские тараканы, расизм и экология работоргового судна»), которую она пять лет назад успешно защитила в колледже Вильгельма и Марии, престижном государственном исследовательском университете в штате Виргиния.

В качестве доказательства доктор Линдси приводит документально зафиксированный случай, когда африканские тараканы по пути в Америку дотла сожрали коллекцию термитов и муравьев британского энтомолога Генри Смитмана, которую тот на грант члена Лондонского Королевского общества сэра Джозефа Бэнкса целых четыре года собирал в Сьерра-Леоне, а потом, собравшись домой имел неосторожность сесть в 1775 году на невольничье судно, шедшее по маршруту классического треугольника работорговли того времени: Европа—Западная Африка—Америка—Европа.

Несмотря на внешнюю схожесть с прусаком, как показали китайские ученые в своей работе «The Genomic and Functional Landscapes of Developmental Plasticity in the American Cockroach», опубликованной в 2018 году в Nature Communications, последовательности нуклеотидов в геномах у них совпадают только на 75%, то есть в эволюционном плане они довольно далекие родственники, причем американский таракан эволюционно ближе к термитам, то есть более древнего происхождения, нежели прусак. Что, впрочем, не мешает им обоим с одинаковым успехом осваивать кухни граждан не только в США, но и в РФ.

Помимо внешности и размеров отличаются черный, рыжий и американский тараканы еще способом передвижения. Американский таракан умеет летает и иногда это делает, правда, летит на очень короткие расстояния и стартует для полета с высокого места, как курица с насеста. Рыжему таракану его анатомия не мешает летать, но полет для него необычное, даже экстраординарное событие. Зато прусаки, особенно самцы, очень ловко и быстро скользят по полу, словно глиссируют, отталкиваясь лапками. Черный таракан ни скользить на брюхе, ни летать в принципе не способен.

Плодятся тараканы обычным половым и партеногенетическим (самка беременеет без участия самца) размножением, но в случае партеногенеза самка должна иметь опыт хотя бы одного спаривания с самцом. Сам акт спаривания настолько вычурный, что описать его здесь невозможно без риска попасть под статью 242 УК РФ (порнография), поэтому если кто интересуется, может самостоятельно почитать научные публикации на сей счет — ученым писать такие вещи позволено.

Целебные тараканы

В народной и научной медицине прошлого настоями, отварами и мазями, приготовленными из тараканов, лечили асциты и гестозы (разновидности водянки), отиты, нагноения ран, использовали как мочегонное средство, во всяком случае такие препараты фигурируют в лечебниках вполне авторитетных врачей античного времени, Средних веков и даже Нового времени, например ими пользовался лейб-медик Петра I Готлиб Шобер. Однако изучение «тараканьих» лекарств с точки зрения современной доказательной медицины началась только в 1870-е годы, причем практически одновременно в Германии и России, словно доктора обеих империй сговорились проверить на целебность прусака (им занимались немцы) и черного таракана (им занимались русские ученые). Кстати, выбор объекта исследования в России — лишнее косвенное свидетельство того, что в нашей отчизне тогда доминировал черный таракан, а в Европе — рыжий.

У нас это дело было поручено профессором Медико-хирургической академии Сергеем Петровичем Боткиным одному из его ординаторов — доктору Богомолову. Тот провел клинические испытания с разными рецептурами экстрактов тараканов — decoctum (отвар), infusum (настой), tincture et pulvis (спиртовая настойка и порошок). Как показали опыты доктора Богомолова на 68 больных водянкой, в 47% случаев препараты им помогли: «увеличивалось количество мочи; количество белка и форменных элементов (крови.— Ред.), если таковые содержались, уменьшалось; исчезал быстро отек рук, ног, лица, равно как и брюшная водянка; ясно уменьшался вес тела; в большей части случаев усиливалось отделение пота». Доктор Богомолов предположил, что «действующее начало в тараканах принадлежит к ряду органических кислот».

«Тараканьей кислотой» заинтересовался профессор фармации и фармакогнозии Медико-хирургической академии Александр Александрович Лёш и разработал способ ее получения в кристаллическом виде: «Порошок из тараканов нагревался с 70-процентным спиртом, жидкость фильтровалась и выпаривалась досуха в водяной бане. Остаток нагревался с разведенным едким аммиаком, раствор взбалтывался со свежепрокаленным животным углем (углем из костей животных.— Ред.) и осаждался раствором основной уксуснокислой свинцовой соли (ацетатом свинца.— Ред.). Осадок промывался водой, смешивался с 70-процентным спиртом и разлагался сероводородом. Жидкость отфильтровывалась от сернистого свинца и выпаривалась в водяной бане. Получались кристаллы кислоты светло-буроватого цвета».

Профессор Лёш пришел к тому же выводу, что доктор Богомолов: «Действующее начало есть органическая кислота. Кислота влияет мочегонно, действуя возбуждающим образом на секреторные элементы самой почки», и пообещал в скором времени исследовать и сообщить химическую формулу новой целебной кислоты. Но по какой-то причине дальнейшее исследование «тараканьей кислоты» заглохло, и она про-прежнему остается для ученых вещью в себе, хотя попытки выяснить секрет целебного начала в тараканах не останавливались никогда и продолжаются поныне.

Впечатляющий пример этого — недавнее исследование действия экстракта из американского таракана на барьерную функцию слизистой оболочки кишечника у пациентов с сепсисом, проведенное китайскими учеными из клинической больницы в городе Таньшане. Здесь все проходило по самым жестким стандартам современной доказательной медицины. Пациенты с сепсисом были случайным образом распределены в группу лечения (32 случая) и контрольную группу (32 случая). Группе лечения вводили экстракт из Periplaneta americana плюс обычные лекарства от сепсиса, в то время как контрольная группа получала только традиционное лечение.

Показатели функции желудочно-кишечного тракта и оценки острой и хронической тяжести заболевания APACHE II (Acute Physiology and Chronic Health Evaluation II) у всех испытуемых были задокументированы на исходном уровне, на первый, третий и седьмой дни лечения соответственно, одновременно тестировался уровень эндотоксина в их крови и число смертей в обеих группах. В итоге на уровне достоверности Р 0,05 (то есть с вероятностью 95%) на третий и седьмой дни после начала лечения показатели функции желудочно-кишечного тракта, APACHE II и уровень эндотоксина в группе лечения были лучше, чем в контрольной группе, и разница между ними была значительной. В переводе с медицинского на обычный язык это означает, что тараканий оказывал защитное действие на слизистый барьер кишечника и мог улучшить состояние и прогноз на выздоровление у пациентов с сепсисом.

Вроде тоже немного выяснили китайские ученые, но главное заключается в том, что это был еще один шажок на пути к раскрытию секрета целебности таракана, в чем неученый народ в отличие от ученых не сомневался еще с доисторических времен.

Тараканьи поверья

Живя так долго и в таком тесном соседстве с тараканами, народ не мог не выстроить с ними систему чувственных отношений, как выражаются психологи. Люди безотчетно верили в некую строгую связь с тараканами, создав на этот счет массу поверий. Среди сравнительно недавних, например, такое поверье: если заведутся в хате черные тараканы, это на богатство; если же на цвет рыжие, на бедность.

Фигурируют тараканы и в святочных гаданиях на суженого-ряженого, например: «Таракан, таракан, вези меня по деревням, по селам, по горам, привези меня к суженому». Но большинство поверий, конечно же, связано с геноцидом тараканов. Самое простое и самое, пожалуй, рациональное из них — не топить печи до Покрова (14 октября). Но есть и такие: чтобы перевести в доме тараканов, надо привязать одного на длинную суровую нитку и тащить его всею семьею, не смеясь, вокруг дома.

Ученые много лет и пока безуспешно ищут глубинные корни фразеологизма о тараканах, которые у нас с вами порой заводятся в голове, в то время как у немцев в подобных случаях в голове птичка поет, а в англоязычных странах пчелки жужжат под шляпой. В западной науке столь же упорно и с тем же успехом пытаются привязать веселую мексиканскую песенку La Cucaracha к событиям мексиканской революции 1910–1917 годов, мол, усатыми были оба лидера противоборствующих сторон Панчо Вилья и президент Уэрта, и обоих противники презрительно звали La Cucaracha («таракан»).

Повторяться про тайный смысл сказки Чуковского в стихах «Тараканище» нет смысла, все и так знали, кем был «Рыжий и усатый Та-ра-кан!», вопрос только в том, знал ли об этом сам Чуковский, когда писал стихи, но такие вопросы вне компетенции науки. К слову сказать, о взаимоотношениях таракана и ученых есть отдельное стихотворение обэриута Николая Олейникова: «Против выводов науки / Невозможно устоять. / Таракан, сжимая руки, / Приготовился страдать». Страшное, безысходное стихотворение.

Более сложная энтомоморфная топика прослеживается, по мнению доктора филологических наук Евгения Александровича Яблокова из Института славяноведения РАН, у Михаила Булгакова в «Беге», где все «бегущие» в той или иной степени подобны тараканам, гротескный образ тараканьих бегов в Константинополе пародирует эмиграцию, а в репликах Хлудова цитаты из библейского «Исхода» соседствуют с детским воспоминанием о тараканах на кухне. Но и это не все: «Анаграмматическими отношениями здесь связаны два онима, один из которых — фамилия генерала, Чарнота, другой — кличка таракана — Янычар».

Словом, наука о тараканах обширна и многогранна, и можно еще долго продолжать рассказывать о ней, но ее средоточие, центр тяжести, главная проблема — почему с тараканами никак нельзя справиться и почему они в последние десятилетия сами исчезают из наших домов, словно имитируя библейский «Исход».

На первый вопрос — поразительной резистентности тараканов к любым инсектицидам (и к радиации, кстати, тоже) — наука худо-бедно старается ответить, причем даже на молекулярном уровне: мол, в геноме таракана обнаружилось рекордное количество генов, кодирующих белки, участвующие в нейтрализации токсинов, и генов-транспортеров, выбрасывающих их из клеток.

А вот насчет второго — что их, тараканов, теперь не устраивает на нашей кухне, ученые могут предложить только априорные рассуждения о полиэтиленовых пакетах, лишивших тараканов прокорма, и, противореча самим себе, о новых якобы эффективных инсектицидах, о волнах жизни и т. п. О какой-либо эмпирике в подтверждение сказанного они даже не заикаются, ее не было, нет и, похоже, в обозримом будущем не будет. Зачем? Нет таракана, нет и научной проблемы. Баба с возу, кобыле легче, как говорят в народе.

Что же касается возможной связи между насыщением наших жилищ электромагнитным излучением и снижением численности домашних популяций тараканов, то это отметается с порога как лженаука. Знаете почему? Потому что «успешное существование культур тараканов в Московском зоопарке и на кафедре энтомологии МГУ свидетельствует о несостоятельности этих предположений». Мол, там и там все говорят по мобилам и пользуются Wi-Fi, а тараканы никуда не убегают. О том, что, может быть, они и убежали бы без оглядки из инсектариев, если бы могли это сделать, наука не задумывается.