Версия для печати
Вернуться к списку

АКАДЕМИЧЕСКИЙ ОТПУСК

Сумрачной осенью 1991 года к нам в доживающую последние дни своей истории Академию наук СССР прилетел известный американский ученый Лорен Грехем. Крупнейший историк науки, он всю долгую жизнь занимался изучением русской и советской науки - историей трудных проблем ее мощного развития, драм и трагедий ее творцов, ее великого вклада в мировую цивилизацию. Перед отъездом на прощальном банкете он поднял бокал: "За советскую науку!..", хотел еще что-то сказать, но голос его пресекся, он поставил бокал и молча сел. На глазах его блестели слезы...

Прошло почти 15 лет. На прошлогоднем июньском заседании в нашем Белом доме министры решили, наконец, обсудить, как "реформировать" то, что осталось от науки в России. Самый продвинутый (в ВТО) министр выказал такое понимание роли науки в судьбе страны, каким вполне мог бы блеснуть - если бы его вдруг об этом спросили - любой "конкретный пацан". Со снисходительной усмешкой "как бы" государственного деятеля, которого отвлекают по пустякам от серьезных проблем удвоения ВВП, он задал совсем конкретный вопрос: "Зачем нам нужна Академия наук?".

Никто, включая глубокомысленного, как всегда, председателя, не удивился такому вопросу. В некоторое замешательство пришел только президент Российской академии наук, который начал было что-то объяснять: дескать, создана была наша Академия наук Петром Великим, больше двух с половиной веков на ней держится развитие всей науки и технологического прогресса в России, без нее у нас не было бы ни ракетно-ядерной мощи, ни атомной энергетики, ни спутников и космических станций... Подал голос и министр от науки: "Как же без РАН проводить фундаментальные исследования?!" Министры во главе с председателем слушали все это с кислой скукой.

В начале 90-х наука в России оказалась на последнем месте среди интересов пришедших к власти "либерал-реформаторов". Ей тут же был перекрыт кислород: к 1995 году годовые затраты на науку сократились примерно в 6,2 раза по сравнению с уровнем 90-го, а расходы на оборонные НИОКР за тот же период снизились не менее чем в 10 раз! Финансирование же самой Академии наук в целом сократилось в 20 раз.

Особенно гибельным для науки в России стал уход молодых. Многие перспективные ученые в самом творческом возрасте уехали на Запад, главным образом в США. И хотя им платят там вдвое, а то и в 4-5 раз меньше, чем "своим", это несравнимо с нищенской зарплатой ученого в России. Но самая серьезная причина "ученой эмиграции" - в отсутствие приборной базы и современного оборудования в наших лабораториях. Урезание бюджета науки, перекрытие финансового "кислорода" ученым не могло привести ни к чему иному. Один из наших физиков, уехавших работать в США, в конце 90-х годов прилетел в Москву и навестил хорошо знакомые ему институты. Он был потрясен: "Как будто прошел Мамай!"

Речь идет, прежде всего, о судьбе фундаментальной науки, о вызывающем крайнюю тревогу будущем той ее основной части, что сосредоточена в Российской академии наук. Фундаментальная наука в России всегда служила источником не одних лишь знаний как новой информации, фиксированной в книгах, а теперь в памяти компьютера. Живая связь между учителем и учениками в науке становится спасительно важной в эпоху национального кризиса. Передача особого интереса к поиску, интеллектуального возбуждения и порыва, высокого напряжения духовной энергии - это и есть сохранение того "неугасимого факела науки", о котором так вдохновенно говорил знаменитый физик XX века, один из создателей квантовой механики Луи де Бройль.

Но утвердившаяся у нас примитивная торгашеская идеология (на самом деле не имеющая ничего общего с рыночными концепциями инновационной экономики начала XXI века) бесконечно далека от замечательных идеалов Луи де Бройля и печальных предвидений историка науки из МТИ.

В США приоритетное развитие фундаментальных исследований считается решающим условием "роста обороноспособности страны на современном этапе хода мировой истории". Это утверждает правительственный документ "Стратегия национальной безопасности США", где предлагалось значительно увеличить ассигнования на фундаментальную науку. Так и было сделано.

У нас тоже принимались некие основополагающие документы, где даже записаны слова о первостепенной роли фундаментальной науки в повышении обороноспособности и безопасности России. Но это всего лишь словесные формулировки, провозглашаемые из соображений пиар-эффекта. Показуха.

Никакой реальной политики из них не вытекает. Крупных, ощутимых государственных инвестиций из бюджета хотя бы для чрезвычайно срочной замены пришедшей в негодность или полностью устаревшей приборной базы как не было, так и нет. И, похоже, не будет, как с раздражением дал понять в декабре министр финансов.

Но о "бюджетных ассигнованиях на науку" чуть позже. Прежде всего - господствующий в обществе дух, о котором самые великие умы человечества в один голос утверждали, что именно он все и определяет. Результаты опросов населения в России и в США с целью выявить отношение к профессии ученого просто потрясают. В России, где еще недавно большинство мальчишек мечтали стать космонавтами, а девизом целого поколения была поэтическая строка "то-то физики в почете!", только 1% (один!) жителей считает престижной профессию ученого. В США, стране расчетливых прагматиков и хватких деляг, не любящих размышлять над отвлеченными материями, 96% называют эту профессию, несомненно престижной, а 51% - как престижную в высшей степени.

Это все означает, что главный несомненный реальный результат "реформ", принесших России кроме тотального разрушения еще и иго тупого невежества, - падение среднего уровня интеллекта и небывалое оскудение умов. Причем процесс этот захватил все слои, включая высшую государственную "элиту".

До чего же мы докатились! Даже типичный средний американец Джон Шесть Банок, как его условно именуют тамошние социологи, понимает, зачем нужна наука его стране, лучше, чем высшие правительственные деятели у нас в России. Когда министр финансов перед началом нового 2006 бюджетного года на декабрьском заседании правительства "давал отлуп" ученым вообще, а Академии наук в первую очередь, чтобы они не надеялись на ощутимое увеличение расходов на науку, у членов кабинета это не встретило ничего, кроме безразличного "понимания".

Антиинновационным духом неприязни к отечественной науке на самом деле пропитан весь верхний слой Российского государства. Этот его настрой чутко улавливается аппаратом. Несколько лет назад в Белом доме существовал Департамент науки и образования. Ныне из названий департаментов аппарата правительства РФ слово "наука" исчезло. Аппарат всегда безошибочно определяет действительную значимость каждого направления в своей деятельности для стоящей над ним власти.

Именно враждебный развитию науки настрой нынешнего госаппарата формирует реальную политику этого государства по отношению к науке. Еще с прошлого года из федерального бюджета убрали единый целевой раздел "Фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу". Как выяснили дотошные академики из РАН, эту спецоперацию Министерство финансов провело по предложениям... "голландских специалистов". В чем тут интерес спецэкспертов одной из стран НАТО, можно только догадываться. А чего же добился Минфин (благодаря тому, что единая сумма раздроблена и размещена в самых разных отраслевых разделах и подраздельчиках)?

Официально определенной общей суммы государственных расходов на науку, за которую должно было бы отвечать Министерство финансов, теперь не существует. Вполне вероятно, что голландские эксперты просто выполнили заказ Минфина. Главное - стало крайне затруднительно установить, много или мало расходуется государством средств на развитие науки в России. Что и требовалось доказать. Наша наука хиреет и деградирует быстрее, чем Большой театр.

Александр Ш, как известно, говорил: у России только два надежных союзника - армия и флот. Сталин понял: в XX веке нам нужен третий верный союзник - наука. Этим и определялась политика государства по отношению к отечественной науке - и академической, и оборонной.

Пришедшие к власти "либерал-реформаторы" за 15 лет разрушили армию, подорвали боевую мощь авиации, способной противостоять всей авиации НАТО, полностью уничтожили наши могучие океанские эскадры и продолжают ликвидацию оставшихся подводных и надводных кораблей, стоящих без дела у причалов или болтающихся в прибрежных водах. Их невнятные объяснения сводятся к одному - "слишком дорого содержать". Осталось добить - теперь это называется "реформировать" - науку. С тем же самым объяснением. На декабрьском заседании правительства задававшие тон министры гнули одну линию, нацеливаясь на Академию наук, "сначала - реструктуризация РАН и ее институтов, только потом будем вести разговор о финансировании". Но ни для кого не секрет, что большинство научных коллективов как в РАН, так и в других структурах науки находятся на грани выживания. Времени для экспериментов уже не осталось.

Да и что понимают под "реструктуризацией" академических НИИ те, кто больше всего на этом настаивает? Прежде всего, резкое сокращение численности коллективов институтов - об этом говорят постоянно, громко и с нажимом. Но никаких лишних кадровых возможностей у этих институтов давно уже нет. Уволить старых ученых и на их место взять молодых (неизвестно откуда), на что намекают "реформаторы-реструктуриза-торы", - это и значит сразу добить науку. Научно-исследовательский институт - не банк и не ситценабивная фабрика, смена поколений в ней может происходить только при долголетней совместной работе старых и молодых, учеников и учителей.

Реформирование в Академии наук, как оно задумано (нам неизвестно - кем), неизбежно должно привести к ликвидации немалого числа институтов и приватизации их основных фондов. Проезжая по Ленинскому проспекту и видя здания с колоннами в старомодном стиле, будущие участники крутых аукционов уже представляют себе, какие солидные респектабельные офисы и великолепные казино можно было бы основать тут на одной из центральных магистралей столицы... Какая Академия наук?! Почему в таком месте и в таких зданиях?! И вообще - зачем она нужна?

НЕДВИЖИМОСТЬ! Вот невысказанное ключевое слово. Трофей для победителя "на территории свободной охоты". Захватить то, что еще не схвачено! Это и есть основная необсуждаемая цель задуманной "реструктуризации" РАН.

Мы знаем: наша Академия наук отнюдь не похожа на непорочную деву. Но это единственная структура в России, в которой всегда жила, когда-то расцветала (и благодаря, а иногда и вопреки власти) в масштабах всего мирового фронта исследований, а теперь выживает фундаментальная наука.

Ее надо сначала спасти, а потом реформировать. Те, кто предлагает сделать наоборот, или совсем ничего не соображают, или (что скорее всего) валяют ваньку.

Какими бы словами это ни выражалось на официальных заседаниях, циничный смысл подобного отношения к науке на верхних уровнях госаппарата остается неизменным. Это реализуется, например, в регулярных попытках заставить фундаментальную, академическую науку "адаптироваться к рыночным условиям". Но нигде в мире это никому в голову еще не приходило. Фундаментальная наука в основном производит то, что продать на рынке в принципе невозможно, - чистое знание, то, что имеет ценность для развития самой науки. В любой стране, где есть наука, расходы на фундаментальные исследования, т.е. в основном на академическую и университетскую науку, берет на себя государство.

В Академию наук нельзя лезть как в калашный ряд с "рыночными реформами", и не потому, что она основана Петром Великим. Нет, прежде всего, потому, что она не сможет жить по законам рынка, а без нее в России науке не бывать.

Но, может, исследовательский потенциал большинства институтов Академии наук и эффективность работы их сотрудников уже упали настолько, что и спасать-то нечего? Институт научной информации США отслеживает публикации результатов фундаментальных исследований. Проведенные за первые годы XXI века расчеты показывают: одна статья российских ученых по затратам на проведение исследований, результаты которых в ней опубликованы, стоила в 100 раз меньше, чем одна статья американцев.

Наши ученые получают новые результаты, прежде всего, за счет своих мозгов, почти ничего не стоящих государству, и которые оно в лице своих министров совершенно не ценит.

Но чудес не бывает. Число статей российских ученых, заслуживающих публикации в самых известных научных журналах, год от года снижается. "Личный состав", исследовательский корпус и в институтах Академии наук, и в других научных центрах страны стареет все быстрее. А отсталое оборудование лабораторий физически ветшает все сильнее и сильнее. Фундаментальная наука в России умирает.

"Что бы вы ни говорили, но финансировать нашу науку так, как хотелось бы ученым, практически невозможно! - хочет вбить нам в голову самый профильный по этим вопросам министр. И правительство РФ с ним согласно.

Тут они попали в точку. "Большая наука" не может быть дешевой. Так же, как не могут быть дешевыми мощная авиация и достойный России военно-морской флот. Конечно, куда дешевле не строить новые корабли и истребители, и тогда логично экономить и на науке. Но еще "дешевле" может обойтись нам та судьба, которую такое - Господи, прости! - государство уготовит нашему отечеству, - судьба Югославии...

Нет, это не наша наука из последних сил выживает. Это ее выживают те, кто проводит такую политику "развития науки", от которой не может быть ни развития, ни науки. "Мамай", пройдя по великолепным институтам, где были признанные мировые научные школы, прошел и по всему нашему высокотехнологичному комплексу, подрывая обороноспособность России. "Мамай" до сих пор гуляет по космической, атомной и по другим отраслям, где еще сохранился кое-какой современный конкурентный потенциал. Тот потенциал, что способен к быстрому развитию, если не распадутся последние (чего ждут, не дождутся наши "стратегические партнеры") из тех мощных коллективов, что могли решать любые задачи, какие перед ними ставили.

Нужны инвестиции. Требуется найти деньги на новую приборную и опытно-технологическую базу. А много ли надо? Примерно 5-6 млрд. долларов, как указывалось на Общем собрании РАН. "Да где же их найти, когда их нет!" - долдонят одно и то же на министерском и правительственном уровнях.

Нет денег?! Но как только понадобилось найти 13 с лишком млрд. долларов, чтобы оказать срочную "гуманитарную помощь" хозяину чукотской футбольной команды "Челси", эти деньги нашлись тут же, словно фокусник вытащил их из якобы пустой шляпы...

Огромный Стабфонд, который каждый год удваивается, сейчас весит уже под 60 млрд. долларов. Но любая попытка добиться внятных объяснений, с какой стати эти колоссальные средства не просто заморожены, а заблокированы так, что их нельзя никак использовать для России, но зато можно в "национальных интересах"... США, - любая попытка это выяснить вызывает со стороны тех, кто обязан по должности блюсти интересы России, в лучшем случае угрюмое молчание, в худшем - нелепые дурашливые "аргументы". Подобного не было еще в истории ни одной страны!

На Общем собрании РАН академик Д.С. Львов приводил такие расчеты: на 1 доллар своих золотовалютных запасов США выпускают 4, 5 доллара денежной эмиссии и эти деньги вкладывают в развитие страны в виде инвестиций (причем 2/3 из них инвестируют именно в науку и здравоохранение). Аналогично поступают и в Японии. Их не пугает рост инфляции, главное, из чего они исходят, - курс на укрепление национальной экономики всегда себя оправдает, а инвестиции в науку инфляцию вообще не увеличивают.

Эти "дураки", американцы с японцами, действуют так, несмотря на сегодняшние трудности в экономике, думая о будущем страны, и именно поэтому щедро вкладывают средства в развитие науки. Их министры экономики и финансов не гипнотизируют своего президента или главу правительства мрачными выдуманными страхами по поводу "жуткой инфляции", каковая якобы воспоследует за инвестициями в развитие науки и высоких технологий. Они не додумались до невероятной идеи такого "стабфонда", из которого нельзя ни монетки ни на что потратить у себя дома. И хотя они вряд ли читали нашу замечательную сказку о Буратино и Лисе Алисе, они как профессионалы твердо знают: в землю "золотые" зарывают только в Стране дураков.

В США сейчас огромный дефицит бюджета (свыше 800 млрд. долларов), но они продолжают наращивать мощные инвестиции в экономику, науку, новые высокие технологии, а инфляция у них - 1, 5-2% в год. В России большой профицит федерального бюджета, почти ничего не вкладывается в экономику и совсем ничего - в науку, инфляция же - реальная, а не та, что предписывают ей министры, -12-16%.

Но все же хотелось бы знать: кто там, в конце концов, выступает в роли Лисы Алисы? Не верится, что сами эти министры. Уж не очередной ли "хрен голландский" - автор сего проекта? Или, может, опять МВФ? Это незабываемая, по-своему выдающаяся организация, созданная Вашингтоном с благородными - в американском духе - целями. От Аргентины до России о ней с почтением говорят: где прошел МВФ, там не растет трава. Несколько лет подряд он забрасывал в Москву наживки, которые заглатывались раз за разом монетаристами-"реформаторами", словно карасями. Эксперты МВФ вполне могли сочинить и проект такого "стабфонда", который нефтедолларами из России будет стабилизировать экономику США. Ну а уж если такое сумели эти придумать сами, то остается еще только дать ответ на простой вопрос: кто же у нас оказывается теперь в роли Буратино?

Вряд ли кто решится просто закрыть нашу Академию наук. Даже когда некоторые из самых беспардонных, ни с чем не считавшихся большевиков замахнулись было на Академию наук, крутолобый вождь, безжалостно относившийся к интеллигенции, твердо остановил их со словами: "Чтобы никто не озорничал вокруг академии!"

Сейчас реальная смертельная опасность - в постепенном удушении науки. В том, что шаг за шагом путем "реформирования" будут ликвидированы жалкие остатки еще недавно крупномасштабной и развитой отраслевой науки (из шести тысяч застигнутых перестройкой НИИ и КБ теперь влачат существование немногим более тысячи, по намеченной же "стратегии реформ" и они будут сокращены в 8-10 раз), а от Академии наук через несколько лет может остаться одно историческое название.

Именно такое "реформирование" уже произошло "без шума и пыли" с наиболее крупной прикладной отраслью отечественной науки - геологической разведкой. Та геологоразведка, что стремительно развивалась в СССР (а на деле - почти вся целиком в России), без всяких преувеличений уже была самой мощной в мире. Теперь она фактически уничтожена - так, что и названия не осталось. И это было позволено совершить, даже несмотря на то, что государство могло бы с ее помощью обслуживать перспективные интересы нефтяных и прочих выкачивающих природные ресурсы олигархов, о которых оно так сильно заботится.

Очевидно, сами олигархи заранее определили свою будущую роль в качестве известных мелких хищников, крутящихся позади Шерхана, которому должна достаться Большая Добыча, например, Западная Сибирь со всеми ее месторождениями в статусе колонии по Бжезинскому, т.е. под иным, "приличным" названием, с как бы "суверенным государственным" оформлением и прочими достойными Салтыкова-Щедрина "демократическими" и "правовыми" фальшивыми прибамбасами на американский манер. А колонии своя дорогостоящая геологоразведка не нужна.

Не нужна будет и наука, тем более, фундаментальная. Самое важное здесь, в конце концов, в том, что отношение государства к науке есть наиболее точное выражение подлинных взглядов власти на будущее страны, ее действительных, а не провозглашаемых - ради осточертевшего уже всем нам лживого пиара - целей.

Зачем же обманывать ученых и многие, многие другие когорты нашего народа, на которых держится страна? Зачем этим деятелям, скрипящим зубами, когда речь заходит о науке, а особенно об Академии наук, делать вид, что их интересуют какие-то "стратегии развития науки"? Зачем так глупо хитрить, будто нет денег даже на науку, хотя сами не знают, куда их девать?

Деньги сразу найдутся, если только высшая власть, которая несет ответственность за будущее нашего Отечества, перестанет отворачиваться от нависших над нами ни с чем не сравнимых угроз и устраняться от реальной политики, передоверяя ее целиком этим нынешним поражающим всю страну министрам, если она честно ответит, прежде всего, на один из самых главных вопросов: "Зачем России наука?"