Версия для печати
Вернуться к списку

180 лет назад началась экспедиция по исследованию внутренних районов Аляски

Русская Аляска лейтенанта Загоскина

Экспедиция исходно носила чисто коммерческий характер, но по географическому охвату и полученным данным в области географии, геологии, ботаники, зоологии, этнографии и антропологии она в научном плане была беспрецедентной. Ни до нее, ни после, вплоть до продажи Аляски в 1867 году, подобных российских экспедиций здесь не было. Ее научным результатом стал двухтомный труд «Пешеходная опись части русских владений в Америке, произведенная лейтенантом Л. Загоскиным в 1842, 1843 и 1844 г. г.», за который лейтенант Лаврентий Загоскин был удостоен Демидовской премии Императорской академии наук.

САМООКУПАЕМАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Как писал сам начальник экспедиции Лаврентий Загоскин: «Причины, по которым Главное правление российских колоний в Америке решилось отправить особую экспедицию, выражены следующими словами в отчетах правления за 1842 год: “Колониальное начальство не имело верных данных для разрешения следующих, весьма важных вопросов: где выгоднее и удобнее основать редуты и посты, так, чтобы один не мешал другому в торговых оборотах с туземцами? Какие выбирать пути в этой изобильной реками стране для удобнейшей коммуникации между редутами и морским берегом? Какие принять меры для того, чтобы промыслы из этой части материка не переходили на азиатский берег, а попадали бы в руки Компании?”».

Проще говоря, лейтенанту было поручено исследовать «меховой путь» — от аборигенов внутренних районов Аляски до складов Российско-американской компании (РАК), организованной в 1799 году и получившей государственное монопольное право на эксплуатацию природных богатств Аляски. Обнаружить в нем контрабандные утечки (в основном к приезжающим на Аляску чукчам), пресечь их и доложить. Для этого лейтенант нанял в Новоархангельске (ныне г. Ситка на Аляске) четверых охотников-креолов (то есть потомков смешанных браков русских с алеутами, эскимосами и индейцами), толмача (переводчика, тоже из креолов) и вместе с ними и своим денщиком матросом Яковом Маховым на лодках и собачьих упряжках обследовал огромную площадь внутренних районов Аляски.

Российско-американской компании эта экспедиция обошлась в 3051 руб. 83 4/7 коп. серебром. Астрономические приборы (хронометр карманный, морские календари, транспортир, пелькомпас и путевой компас, секстан, четыре ртутных термометра Реомюра) стоили 561 руб. 56 3/7 коп. серебром. Товары для обмена с аборигенами (бисер, табак и раковины моллюсков из рода денталий, которые у индейцев Западного побережья Северной Америки использовались как деньги) обошлись в 340 руб. серебром. Оружие, съестные припасы, одежда, собаки с нартами, каноэ и разные материалы — в 150 руб. 27 1/7 коп. серебром.

По окончании экспедиции она сдала в Новоархангельске инструменты, оружие и прочие материальные ценности на сумму 1466 руб. 94 1/7 коп. серебром. Меха, приобретенные экспедицией в результате охоты, мены с аборигенами и их подарков, тоже сданные экспедицией в Новоархангельске, по тамошним колониальным ценам оценивались в 2240 руб. В итоге профицит бюджета экспедиции составлял 655 руб. 10 4/7 коп. Иными словами, экспедиция оказалась из разряда самоокупаемых.

При этом главная ее цель была достигнута, лейтенант представил правлению компании отчет, где были отмечены места контрабандной утечки, содержались рекомендации, куда перенести старые и где основать новые форты на «меховом пути» и что желательно учитывать при торговле с местным населением, чтобы повысить ее рентабельность. Вероятно, правление РАК было удовлетворено результатами экспедиции. Во всяком случае, Лаврентий Загоскин был представлен к производству в следующий чин капитан-лейтенанта и награжден орденом Святой Анны 3-й степени. А кроме того, он и его спутники помимо причитающейся им зарплаты (4000 руб. жалованья начальника экспедиции за два года и четыре месяца Загоскину и 1333 руб. 42 6/7 коп. серебром на всех остальных) получили от правления РАК премии: лейтенант — 1714 руб. 28 4/7 коп. серебром, остальные на всех — 182 руб. 85 5/7 коп. серебром. Из своей премии лейтенант Загоскин выдал своим спутникам еще наградные от себя лично.

НАУКА ПО-ФЛОТСКИ

Что касается научных результатов, то экспедиция Загоскина пересекла в широтном направлении всю территорию, которая сейчас называется штатом Аляска,— от залива Нортон до ее восточной границы, не считая исследования островов у ее побережья. Все это время велось определение астрономических координат для привязки к картам, которых для многих мест просто не было, а также метеонаблюдения и описание местности.

Была собрана коллекция из 38 видов птиц и до 100 видов насекомых, гербарии местной растительности и образцы минералов. До золотых месторождений на Клондайке на нынешней территории Канады экспедиция не дошла. Впрочем, эти золотые россыпи показали американским старателям местные индейцы, а из ученых туда никто не заглядывал ни до, ни после продажи Аляски США. Собраны были также, как писал Загоскин, «различные материалы для статистики и этнографии племен; представлено несколько оружий, одежд и домашних утварей этих племен».

Разумеется, собранный Загоскиным материал может показаться незначительным по сравнению, например, с огромными коллекциями, собранными экспедицией профессора Миддендорфа на севере Восточной Сибири и Дальнего Востока, которая хронологически совпала с экспедицией лейтенанта Загоскина (1842–1845 годы). Но профессора Миддендорфа снарядила и отправила в экспедицию Императорская академия наук, и он имел потребную поддержку со стороны местных администраций по меньшей мере в деле хранения и вывоза его коллекций. А научная часть экспедиции Загоскина была в чистом виде его личной инициативой.

Он окончил Морской корпус в Санкт-Петербурге, то есть имел хорошее по тем временам образование, может быть, даже лучшее в области географии и астрономии по сравнению с университетским. Но он был обычным лейтенантом флота, а не университетским профессором и не академиком. В истории науки существует довольно любопытная версия побудительных причин лейтенанта Загоскина заняться научным исследованием неведомых земель.

На флоте его карьера складывалась отлично: в 25 лет он уже командовал пароходом «Аракс» Каспийской флотилии. Но все рухнуло после душевной вечеринки с сослуживцами, после которой пароход сгорел дотла. Лейтенанта Загоскина разжаловали в матросы. Однако спустя два года с учетом его беспорочной службы и, наверное, ходатайств тех самых сослуживцев, которые после ужина на «Араксе» забыли погасить свечи, «Высочайше было повелено Загоскина перевести в Балтийское море, а к Пасхе представить о его прощении». Его восстановили в чине лейтенанта, но всем и прежде всего ему самому было понятно, что на дальнейшей его флотской карьере поставлен крест.

Отплавав пару лет на Балтике, он пишет рапорт о переводе его в Российско-американскую компанию. Сам ли он до этого додумался или кто-то подсказал, науке не известно. Но это была возможность все исправить. «Купеческие» времена в РАК прошли, она превратилась в государственную монополию, как, например, сейчас «Газпром», и с 1816 года правление компании возглавляли офицеры и адмиралы российского военно-морского флота. Корабли этого флота, базируясь в Новоархангельске, обслуживали нужды компании на Аляске. Формально оставаясь в подчинении Морского министерства, военный флот здесь был военно-коммерческим и представлял собой довольно автономную организацию.

В этом колониальном флоте лейтенант Загоскин исполнял обычные обязанности морского офицера: ходил командиром на судах РАК, доставлял продовольствие, забирал пушнину, но спустя год, в 1840-м, он пишет рапорты своему непосредственному начальнику, главе правления РАК на Аляске капитану 1-го ранга Адольфу Карловичу Этолину и одному из директоров РАК в Санкт-Петербурге контр-адмиралу Фердинанду Петровичу Врангелю с предложением организовать экспедицию вглубь материка.

Такие экспедиции предпринимались неоднократно, но далеко от побережья они не удалялись. Лейтенант Загоскин предлагал начальникам настоящую внутриматериковую экспедицию на глубину всей Аляски. «Осмотрясь в Ситхе и познакомясь с целью службы морского офицера в колониях, я просил письменно в 1840 году г-на председательствующего в Главном правлении Российско-американской компании о назначении меня начальником экспедиции при описи неизвестных нам стран, если то сочтется полезным по соображениям Главного правления»,— писал он потом.

Адресаты были выбраны им правильно. Врангель в 1829–1835 годах занимал пост главного правителя Русской Америки и, уже будучи к тому времени членом-корреспондентом Императорской академии наук, лично обследовал все Западное побережье Америки от Берингова пролива до Калифорнии. Этолин в те же годы по поручению Врангеля исследовал побережье Аляски. Оба были опытными полевыми исследователями, им рапорты лейтенанта показались дельными, и ему поручают готовиться в путь.

По выходу в свет в 1847–1848 годах «Пешеходной описи части русских владений в Америке, произведенной лейтенантом Л. Загоскиным в 1842, 1843 и 1844 г. г.» выяснилась интересная деталь. К своей экспедиции лейтенант начал готовиться еще в годы службы на Балтийском флоте после восстановления в чине. Во всяком случае, именно тогда он просматривал в Гидрографическом департаменте Морского министерства журналы экспедиций своих предшественников, в Новоархангельске этих документов не было. Также заранее он изучал отчеты Крашенинникова и Стеллера, знакомился с методами сбора научных материалов и особенностями пеших экспедиций в приполярных условиях.

Потом он написал: «Для науки не будет никакой пользы от героизма, когда исследователь несколько суток пролежит под снегом из-за бурана, съест своих собак или сапоги. Такие случаи бывают и среди аборигенов, но они не считаются героизмом, а, наоборот, оплошностью и неосмотрительностью. Настоящий успех экспедиции как раз в способности исследователя избежать таких крайностей и тщательно описать все встречаемое в пути». Кстати, собак и сапоги ели в экспедиции Миддендорфа, и только чудом сам профессор Миддендорф остался жив.

Словом, рапорты лейтенанта Загоскина продемонстрировали его начальству в компании, что он вполне пригоден для предлагаемой им экспедиции. Героизм и самопожертвование меньше всего ценятся в коммерческих проектах, и оно, начальство, с легким сердцем отправило лейтенанта в пешее путешествие по Аляске. Оттуда он вернулся через два с лишним года, выполнив, как уже сказано, все наказы начальства и попутно доставив в Новоархангельск, а потом и в Санкт-Петербург научные материалы своей экспедиции. Пусть не такие обширные, какие могла бы собрать академическая экспедиция типа экспедиции Миддендорфа, но это были единственные научные материалы из глубины Аляски, других не было. А после продажи Аляски отечественная наука и вовсе потеряла возможность их пополнить.

Аляска на сегодня хорошо изучена, но уже не нашими учеными. Однако этнографические и антропологические наблюдения народов Аляски Загоскина остаются по-прежнему актуальными, других наблюдений того периода, да и более ранних тоже просто нет. Подробнее об обычаях и быте коренного населения Аляски, описанных лейтенантом Загоскиным, можно прочитать в современных работах российских, канадских и американских ученых, но, пожалуй, лучше всего — коротко и хорошим, необремененным научными терминами языком — это описано в работах Екатерины Исаевны Балахоновой из Музея антропологии МГУ. Они доступны в интернете. Во всяком случае, у Загоскина быт и обычаи индейцев и алеутов Аляски описаны гораздо интереснее, чем в северных рассказах и повестях Джека Лондона, где со знанием дела описан быт и обычаи европейцев-старателей, а то немногое, что касается аборигенов, относится скорее к области ненаучной фантастики.

СЛЕД В НАУКЕ И В ИСТОРИИ

Как уже сказано, Загоскин был удостоен академической премии и медали Демидова — высшей научной награды в России того времени (с 1865 года ее сменила Ломоносовская премия), получил погоны капитан-лейтенанта, но, вероятно, понимал, что кастовые флотские понятия все равно не позволят разжалованному на два года в матросы сделать военную карьеру. И в 1848 году женился, вышел в отставку и отправился в имение жены в Пронский уезд Рязанской губернии, став помещиком. Судя по тому, что после отмены крепостного права его избрали в мировые судьи, в своем уезде он пользовался авторитетом.

В науку путь для него был тоже закрыт, научное сообщество к середине XIX века в Российской Империи тоже сложилось, и чужаков, даже будь они семи пядей во лбу, в свою касту не допускало. Стать почетным академиком, как, например, адмирал Врангель,— это пожалуйста, но только не профессиональным ученым. Да и начинать с ассистентских должностей на пятом десятке лет желания у Лаврентия Алексеевича Загоскина, наверное, не было. Тем не менее если не в истории российского флота, то в истории науки лейтенант Загоскин место себе обеспечил. Не такое заметное, какое имеет в истории русской литературы XIX века его троюродный брат писатель Михаил Загоскин, книгами которого восхищалась супруга городничего из гоголевского «Ревизора», но вполне достойное.

Что же касается Русской Аляски, то к середине XIX века ее заселение переселенцами из России только началось, их там проживало не более одной тысячи, почти половина из которых была сосредоточена в Новоархангельске. Потом началась Крымская война с атаками англо-французского экспедиционного корпуса на Петропавловск-Камчатский (1854 год), Николаевск-на-Амуре и Императорскую Гавань (1855 год) и с успешным отражением этих атак. Но по окончании войны Российская Империя впервые за свою историю испытала, как это сейчас формулируют ученые-геополитики, «бремя суверенного пространства», следствием чего стало принятие достаточно рискованного проекта «временного сжатия». Согласно ему, Россия добровольно ушла из Северной Америки и сосредоточилась на политико-экономической интеграции «ближнего пояса» — Приамурья, Приморья, Сахалина и Камчатки.

Сегодня критика «Аляскинского демарша» имеет в отечественной научной литературе столь высокий порог, что за ним уже не просматриваются соображения, которыми руководствовалось правительство Александра II. И очень похоже, что эта тенденция будет только нарастать, а в числе прочих аргументов ее сторонников будет использован рядовой научный подвиг (он вполне заслуживает столь громкого названия) обыкновенного лейтенанта российского флота Лаврентия Загоскина.