Версия для печати
Вернуться к списку

Телескоп, направленный в землю

А астрономы, мол, только пялятся в телескопы на звезды. "Труд" отправился в Астрономический институт имени Штернберга, чтобы узнать, чем же там занимаются. Астрономы-мусорщики Сам институт - потрепанное двухэтажное сталинское здание неподалеку от высотки МГУ. На крыше виднеются четыре купола учебных обсерваторий. В длинных и высоких коридорах, устланных потрепанными ковровыми дорожками, тихо и безлюдно. Сначала мы с фотографом идем к заместителю директора по научной работе, астрофизику Сергею Ламзину. Кому как не ему задавать вопрос о том, зачем нужны астрономы. Мой вопрос его не удивляет. Заметно, что ему частенько приходится на него отвечать. "Это все потому, что какие-то злодеи выкинули астрономию из школьной программы", - улыбается он. И начинает рассказывать о пользе фундаментальных исследований для развития человеческой цивилизации, о том, что исследования термоядерной энергетики начались с вопроса, почему горят звезды, и о том, что астрономия ориентирована на далекую-далекую перспективу. "А чем-нибудь практическим астрономы занимаются?" - спрашиваю, приуныв. "А как же!" - отвечает Ламзин. Оказывается, приборы ГЛОНАСС и GPS-приемники, которые можно увидеть даже в машинах таксистов, - это заслуга астрономов. А еще астрономы следят за космическим мусором, который болтается на земной орбите. Ведь какая-нибудь гайка может разрушить дорогостоящий спутник. Я изъявляю желание побеседовать с людьми, которые непосредственно занимаются этими интересными вещами. Пока мы ждем, Сергей рассказывает, что действующих астрономов в России несколько сотен, их готовят около десяти человек в год. Учат в МГУ, на матмехе СПбГУ, в Казани, Ростове. Молодежи, по его словам, полно - на астрономическом отделении физфака даже платники учатся. В середине нашего разговора раздается телефонный звонок, Сергей Ламзин берет трубку, через минуту кладет. "Вот спрашивали, можно ли детей привести на звездочки посмотреть", - смеется он. "А разве можно?", - удивляемся мы с фотографом. "Вообще-то нет, мы же научное учреждение, но время от времени устраиваем экскурсии". Наконец приходит мой новый собеседник, и мы отправляемся к нему в кабинет. Астрономы-наводчики Доктор физико-математических наук, профессор Владимир Жаров, заведует кафедрой небесной механики, астрометрии и гравиметрии. В 2003 году Жаров и его коллеги из Бельгии, Франции, Польши, Испании, Германии, Австрии, Чехии и Украины получили премию Декарта (европейский аналог Нобелевской премии) и разделили приз в 300 тысяч евро за построение модели нутации земной оси. В своем кабинете он объясняет, что это значит. Дело в том, что земная ось не неподвижна, как принято считать, а, грубо говоря, болтается в квадрате 30 на 30 метров. Эта болтанка на те же 30 метров уменьшает точность навигационных спутников. А профессор Жаров с коллегами измерил величину этих колебаний и построил новую модель, которая сейчас используется для определения местоположения объектов на поверхности Земли. Искать пропавших кошечек станет легче. Свой интерес к точному расчету координат есть и у военных, особенно ракетчиков. Ведь ракета, которая летит через океан к цели, должна наводиться самостоятельно, без помощи спутников, а значит, тоже должна ориентироваться по звездам. Это касается не столько ядерного оружия, которое берет площадью, сколько высокоточного оружия. Ошиблись на 30 метров - попали не в секретную фабрику, а в лес. Земельные астрономы Наш следующий знакомый - Александр Копаев - вообще не смотрит в телескоп. Его интересы направлены к земле, даже глубже. Он гравиметрист, исследует внутреннее строение Земли. Александр ведет нас в свою лабораторию в подвале. "Гравиметристы должны быть ближе к земле", - объясняет он. Прямо рядом с его рабочим местом из пола на пару сантиметров торчит верхушка бетонной глыбы метрового диаметра. Как минимум на полтора метра эта глыба врыта в землю. На таких постаментах с помощью специальных приборов - гравиметров - измеряют ускорение свободного падения в различных точках земного шара. В каком-то месте ускорение выше - значит, есть что-то в глубине Земли, что заставляет его повышаться. Если ускорение, наоборот, уменьшается - внизу, скорее всего, пустоты. Чем же астроном-гравиметрист отличается от геолога или геофизика? "Чтобы понять, что происходит под землей, мы собираем и используем данные о движения небесных тел и деформациях Земли под их воздействием", - объясняет Копаев. Александр и не думал, что станет гравиметристом. Еще в школе он полировал зеркала телескопов, наблюдал звезды и, как все начинающие астрономы, мечтал быть астрофизиком. Потом понял, что желающих стать астрофизиками много и он среди них не первый, и переквалифицировался в гравиметриста. О сделанном выборе ничуть не жалеет: гравиметристов в России и в мире наперечет, работы навалом. Даже докторскую диссертацию, материал для которой уже набрал, защитить не может - некогда. Каждое лето Копаев отправляется в экспедиции. Обычно на Кавказ, исследовать гравитационное поле Земли. Зачем? Например, чтобы выяснить сейсмическую обстановку Приэльбрусья. "Эльбрус принято считать потухшим вулканом, хотя на самом деле он спящий, - разъясняет Копаев, - и вполне еще может проснуться". Для сейсмологов гравиметристы изучают и плотность земной коры, чтобы тем проще было предсказывать будущие землетрясения или оползни. "В ельцинские времена геологи посчитали, что из-за извержения Эльбруса случится сель, и президентскую дачу в Кисловодске сметет, - смеется Александр, - и нам сразу стали давать деньги на исследования". Геологоразведочные работы для гравиметриста - это возможность подработать и только. "Несколько лет назад звали в Африку искать кимберлитовые трубки, - рассказывает Копаев. - Предлагали 2 тысячи долларов в месяц, я просил 5 тысяч за риск и беспокойство. Не сторговались". Ничего, может, еще и договорятся. Здесь нужно понять главное: чтобы найти алмазы под землей в Южной Африке, не надо экономить на российских астрономах.